Чары пленницы
Шрифт:
– Хм… Пожалуй, вам надо будет помнить об этом, когда в следующий раз надумаете удерживать женщину против ее воли. Вам придется подыскать ей более подходящее помещение, – огрызнулась Бейли.
– Следующего раза не будет. Сожалею только, что я не узнал о твоем присутствии до отплытия. Тогда мы оба не оказались бы в такой плачевной ситуации, – довольно холодно ответил он.
Его слова не задели бы так сильно, если бы она не была под впечатлением того, какой дурой себя выставила несколько раньше на палубе.
– Расслабьтесь, капитан, мы не долго пробудем в этой плачевной ситуации.
Но не тут-то было!
Бейли лежала и прислушивалась к тому, как Коул бродит по каюте. Вспомнила, как он прижался к ней со спины и обхватил руками. Вместо того чтобы воспринять это как нападение и угрозу, она вдыхала свежий, острый запах Коула и чувствовала себя абсолютно защищенной.
Коул заметил вспышку обиды в глазах Бейли, но и не подумал раскаиваться. Он сказал правду. Зачем ему лгать? Ложь опаснее правды, с горечью подумал он.
Он догадался о ее намерении покинуть судно, как только они достигнут берега. Похоже, Бейли близка к отчаянию, и Коул начинал думать, что она пойдет на любую глупость, лишь бы избавиться от него. Или она рвется к своему жениху, к Джеймсу?
Он не позволит ей уйти, пока нельзя. В течение дня, проведенного с Бейли, Коул напоминал себе, что не испытывает к ней никакого личного интереса. Но он и не предполагал, что так расслабится в ее присутствии. Он не учел страсть, усиливавшуюся с каждым прикосновением к ней. В какой-то момент Бейли посмотрела на него влажными глазами, в которых было приглашение, нет, мольба поцеловать ее. Неудивительно, что он не удержался. Тело отреагировало по-своему, по-мужски.
Черт возьми, он во второй раз чуть ее не изнасиловал. Хотя стоило бы, девица этого заслуживает. Наверняка она подумала, что если он будет охвачен страстью, то перестанет здраво соображать и выпустит ее на берег. Но она жестоко ошибается. Она слишком наивна и не понимает, что ее игра обернулась против нее. Желание было в ее глазах, чувствовалось в ее теле… но черт побери, и его оно тоже изводило!
Нет, просто он слишком долго был лишен удовольствия наслаждаться женским телом, поэтому так отреагировал на Бейли. Как только он утолит этот голод, он тут же избавится от мыслей о ней.
Коул закончил делать записи в судовом журнале и захлопнул кожаную тетрадь и сунул ее в верхний ящик стола. Вытащив из сундука одеяло, он взял маленькую подушку с рундука под окном и пошел к столу задуть лампу. Поколебавшись, он обернулся посмотреть на девушку в своей постели. Она лежала к нему спиной, рыжие локоны рассыпались по подушке. Он не стал раздумывать, почему целую минуту простоял, глядя на нее, – из любопытства или почему-то еще. Она казалась такой маленькой на койке. Он представил себе, что лежит рядом, и мгновенно напрягся. Выругавшись, Коул поклялся себе, что в Нью-Провиденсе справится с вожделением. Пылкие островитянки о нем позаботятся, он избавится от мечты об этой докучливой девице и сможет думать об истинном назначении Бейли:
Довольно скоро холод и сырость пробрали его до костей. Хуже того, каждая новая волна задирала «Барракуде» нос, потом швыряла в пропасть, мотала, как детскую игрушку. В конце лета шторма в южной Атлантике могут быть крайне свирепыми, и они абсолютно непредсказуемы. Коулу было не привыкать к плохой погоде, но он никогда не пережидал ее лежа на полу.
Когда корабль неожиданно повалился на левый бок, Коул покатился по полу и сильно ударился головой о ножку стола. Он шепотом выругался и потер шишку.
– Вы ушиблись?
– Все нормально, – ответил Коул, отметив нотку вины в ее заботливом голосе. – Я думал, ты спишь.
– Как можно спать в такой обстановке? Неужели вы привыкли к тому, что вас швыряет с боку на бок?
По голосу было слышно, что Бейли повернулась к нему лицом. Когда молния осветила каюту, он увидел, что она держится за столбик койки. Перед тем как ответить, он подтащил подушку и одеяло на прежнее место – в щель между столом и рундуком – и переполз туда.
– Вроде того. Но это еще не самый худший шторм. Он ненадолго.
Килевая качка шлепнула Коула о твердое основание рундука, потом отправила головой вперед на ножку койки. Он успел за нее ухватиться.
– Вы не сможете там заснуть. Неужели на корабле нет другого места?
– Если б было, я бы туда пошел, можешь мне поверить. Матросы, которые обычно ложатся на палубе, спят по двое на койках или на полу в офицерских каютах. У нас удобства ограниченные, так что придется тебе смириться с моим присутствием.
У него был такой напыщенный тон, что Бейли скрипнула зубами. Можно подумать, ее хоть на секунду обеспокоило его благополучие.
– Хорошо. Только вы уж будьте любезны, не катайтесь по полу. Вы так гремите костями, ударяясь о мебель, что я просыпаюсь.
За шумом дождя Бейли услышала сухой смешок.
– Пожалуй, это невозможно, но я постараюсь, – насмешливо ответил Коул.
– У вас не найдется веревки, сэр? Я с удовольствием привяжу ваш тощий каркас к ножкам стола, а когда мы подойдем к острову, буду счастлива оставить вас здесь. Я уверена, после моего ухода кто-нибудь из команды вас найдет и отвяжет. – О, этот мужчина приводил ее в бешенство!
– Вынужден отказаться. Прибереги такие игры для своего жениха. А старина Джеймс знает о твоих причудливых вкусах?
Бейли не поддалась на удочку, но обрадовалась, что темнота скрывает ее покрасневшее лицо.
Вспышка молнии осветила каюту, и Бейли увидела, что Коул сидит, привалившись к рундуку, завернувшись в одеяло и уткнув голову в колени. Он казался таким уязвимым, что она не выдержала:
– Коул? Это просто нелепо. Почему бы вам… – В «Барракуду» ударила очередная волна, звук был подобен взрыву. Корабль ринулся вниз под угрожающим углом, Бейли задохнулась от ужаса и, не удержавшись на койке, упала на пол. Ее захлестнула боль, Бейли едва сдержала стон. Она тщетно пыталась остановить скольжение по полу, пальцы в темноте шарили, за что бы зацепиться.