Чары, путы и кровные узы
Шрифт:
Целовала самозабвенно, так, словно время остановилось, пока он сам не прервал поцелуй и, тяжело дыша, прошептал:
— Ну все, малышка, иди. Иди! — Он отступил на шаг назад, выпуская ее из объятий.
Аля, собрав все свои внутренние резервы по кусочкам, развернулась и на слабых ногах поплелась к матери, ни разу больше не обернувшись….
Несколько минут спустя, Богдан стоял у своей машины, затягиваясь сигаретой, и смотрел на самолет, набирающий высоту в синем небе.
— Буря, — процедил он, цитируя Горького, — скоро грянет буря….
Почему-то он не сомневался
Богдан выбросил окурок и сел в машину. Прислушавшись к себе и с досадой отмечая чувство внезапной пустоты внутри, где-то в районе желудка, он нехотя поехал домой.
Поездка в Петербург не оправдала надежд Натальи. Алевтина все десять дней не выпускала из рук телефон, общаясь с ненавистным Вернеровским отпрыском с помощью бесплатных приложений. Часто женщина заставала дочь за сеансом видеосвязи с парнем, а уж сообщения она ему тыкала просто каждую свободную минуту.
Не помогало ничто — ни достопримечательности северной столицы, ни ее насыщенная культурная жизнь. Аля даже отказалась от балета. Это же уму не постижимо — ее мечтой было посмотреть эту постановку. И когда она все же уговорила девочку пойти, та откровенно скучала и ждала антракта для того, чтоб вновь уткнуться в телефон. Воспитание не позволяло ей сделать это во время действия.
Тогда Наталья решила пойти другим путем.
— Аля, собирайся, нас ждут великие дела! — Заявила она, зайдя однажды утром в ее комнату. На каникулы они арендовали двухкомнатную квартиру — она вышла им гораздо дешевле гостиницы, благодаря старым знакомствам. Алевтина не шевельнулась — она с трудом адаптировалась к четырехчасовой разнице. Вернее, совсем не адаптировалась, ведь по ночам вместо сна она болтала с Вернером. Что ж, это ее проблемы.
— Что, мама? — Сонно отозвалась девушка, приподнялась на локтях, а потом снова рухнула в постель, намереваясь продолжить прерванный сон.
— Просыпайся, соня! — Наталья не сдавалась.
— Пожалуйста, мама, — не открывая глаз, сопротивлялась девушка, — у меня же каникулы….
— Подъем. — Наталья будто не слышала ее. — Ты же не хочешь, чтоб я окатила тебя водой?
— Нет. — Недовольно ответила Аля на эту угрозу и наконец, села на постели.
— Итак, — с энтузиазмом принялась женщина делиться планами на день, — сейчас мы позавтракаем где-нибудь. Только ты и я….
— А папа?
— Папа подождет нас здесь.
— А потом?
— Потом? О, потом мы пойдем выбирать университет!
— Зачем? — Аля проснулась мгновенно.
— Странный вопрос, — удивилась Ната, — вообще-то ты, вроде как, поступаешь в этом году. Ну, не сложилось с Егором и Москвой, тогда пока мы здесь, может, рассмотрим варианты? Вдруг тебе что-то подойдет.
— Нет, — категорично заявила Аля и вскочила с кровати, — я не собираюсь поступать ни здесь, ни в Москве. — Она нервно мерила шагами комнату. — Я уже выбрала универ. Дома.
— Алевтина Аркадиевна, вы с ума сошли? — женщина изобразила искреннее недоумение. — Доченька, ты… ты что же, решила свою жизнь, свое будущее потерять из-за
— Мама, я люблю его.
— Е-рун-да! — Она выдохнула, чувствуя, что заводится. А сейчас это лишнее — Алька тут же встанет в оппозицию ей назло. — Аля, девочка, неужели ты не наигралась?
— Мама, — Аля смотрела на нее и совершенно серьезно утверждала, — я не играла. У нас все серьезно. Все по-настоящему.
— Чушь! У вас с Егором тоже было все по-настоящему. И что ты чувствуешь сейчас к нему? Правильно, ничего! Это все временно, пойми, детка! Это скоро пройдет. Аля, ты не знаешь, какие парни учатся здесь, это же небо и земля!
— И не хочу знать!
— Послушай, — Наташа села на кровать дочери, потянула ее за руку, усадила рядом с собой, — давай не будем ссориться?
— Тогда не предлагай мне такое, мама.
Наталье очень хотелось дать дочери подзатыльник, дабы выбить из нее все дурные мысли, но она сдержалась и вместо этого погладила ее по волосам.
— Я не буду предлагать, но и ты должна знать от чего отказываешься. Чтоб потом не обвинять меня в том, что я не настояла.
— Я и не буду.
— Ты не можешь знать. А вдруг? Вдруг через пять или десять лет ты придешь ко мне и спросишь, почему, когда выдалась такая уникальная возможность получить престижное образование, остаться в столице, стать кем-то, я не убедила тебя, не показала тебе, от чего ты отказываешься?
Аля молчала и Наталью это вдохновило.
— Я куплю тебе квартиру. Станешь петербурженкой, а твои дети уже не будут приезжей лимитой. Выйдешь замуж за достойного парня из хорошей семьи, потом даже не вспомнишь своего Богдана. А если вспомнишь, то содрогнешься от мысли, что чуть не потеряла все это из-за него. Ну? — Она улыбнулась и погладила ее по спине. — Едем?
— А если я поеду, ты не будешь возвращаться к этому вопросу?
— Нет, — она подняла правую руку, развернув ее ладонью к дочери, — клянусь!
— И даже если мне не понравится, и я откажусь? Не будешь настаивать?
— Я постараюсь. — Примирительно кивнула женщина. — Собирайся.
Она вышла из комнаты дочери. Ждала ее, сгорая от нетерпения — она большие надежды возлагала на свой план. Аля не знает, не понимает, от чего отмахивается, как от ненужной мелочи. Сейчас ей кажется, что главное — быть рядом с ее парнем. Но на самом деле, она ведь умная девочка. Немного помешавшаяся от влюбленности, но умная! Она не сможет сделать неверный выбор, ведь она ее не такой воспитывала. И всегда пыталась привить девочке прагматизм, практичность. Учила ее принимать решения всегда в свою пользу, а не в пользу окружающих ее людей. Учила любую возможность использовать, если она вела к получению прибыли. Почему все ее уроки не усвоились в Алиной голове так, как она хотела? Но может быть все это сидит в ней? Может быть нужен лишь толчок? Так пусть этим толчком станет обещание матери подарить ей, наконец, свободу, но…. Свободу здесь, в Петербурге, свободу под грифом «Обучение».