Чары воительницы

Маккерриган Сара

— Ну, а пока что, — сказал Отис с фальшивым великодушием, — давай отставим в сторону наши обиды, а? Мое брюхо пустое, как чрево монашки.

Хелену и Колина привязали к стволам соседних деревьев на краю поляны, примерно в шести футах друг от друга, пока англичане разожгли огонь и начали готовить ужин. Колин дремал в забытьи, но рот Хелены наполнился слюной от соблазнительного аромата жарящейся форели, наполняющего поляну.

Разумеется, заложников не надо было кормить. Не важно,

что Хелена поймала большую часть этой форели. Жадные английские ублюдки забрали все для себя. Когда в сгущающихся сумерках наемники сгрудились у костра, их лица выглядели дьявольскими в отблесках пламени. Хелена смотрела на них в угрюмом молчании, ее глаза горели.

— Она все равно невкусная, — вдруг произнес Колин слабым шепотом. — Они ужасные повара.

Хелена резко повернула голову — в уголках глаз заиграла улыбка. Голос Колина был тихий и задыхающийся, но то, что он очнулся и способен шутить, — это хороший знак. Может быть, надеялась Хелена, он не так тяжело ранен, как она подозревала. И все же в слабеющем свете она видела, что Колин устал, его рот напряжен от усилия. Привычный блеск в его глазах потух, как звезды, едва просвечивающие сквозь туман.

— Что случилось с твоим глазом? — пробормотал он.

Хелена покачала головой. Синяк — это ведь такая мелочь.

— Ты сам в порядке?

Колин вздохнул, уголки его рта печально опустились.

— Если ты спрашиваешь, потерял ли я… в цене… нет, А так не думаю. Пока.

Хелена нахмурилась. Она совсем не это имела в виду.

— Или ты хочешь знать, проживу ли я достаточно долго, — продолжил он, — чтобы сказать Пейгану, что не твоя рука убила меня?

— Нет, не это. Я спрашиваю, потому что…

— Тихо там! — рявкнул Отис от костра. — Хватит строить козни. Пора пообщаться с врагом.

Он усмехнулся своей собственной шутке и встал, чтобы прогуляться туда, где сидела Хелена. Доб, как верный пес, последовал за ним.

Отис явно ждет, что сейчас она назовет имя того, кто заплатит за них выкуп, или получит «угощение» от Доба. Несмотря на набухающий синяк под глазом, доказательство жестокости кулака Доба, все инстинкты Хелены требовали отказать ему. В конце концов, никогда нельзя давать врагу то, что он хочет.

Но впервые в жизни Хелена сначала подумала, а потом стала действовать.

— Послушай, — сказала она ему, — я дам тебе то, чего ты хочешь.

Отис самодовольно ухмыльнулся ей, как будто именно этого и ожидал.

— Вот и умница.

— Но только если ты окажешь мне услугу.

Лицо Отиса сразу скривилось, а Доб, который стоял позади него, ухмыльнулся и помассировал костяшки на кулаке, готовый ударить ее снова.

Мрачность Отиса сменилась презрительной усмешкой.

— Услугу?

С чего это ты решила, что можешь просить меня об услуге?

— Я окажу тебе услугу, — вступил в разговор Доб. — На этот раз я врежу тебе там, где не будет видно следов.

— Заткни пасть, Доб! — приказал Отис. — Что за услуга? — спросил он Хелену.

— Позволь мне обработать его раны, — ответила она, кивая в сторону Колина. — Его покровители не станут платить за хромого воина. Калека не нужен никому из нас.

Отис почесал седеющий подбородок, поглядывая на Колина, который сидел, тревожно хмурясь.

— Так, значит, я позволяю тебе обработать его раны, и ты даешь мне то, чего я хочу?

— Да.

Колин услышал достаточно. Хелена могла быть самой худшей из предательниц. Она могла быть эгоистичной. Она могла быть достойной осуждения больше, чем все остальные. Но все же она была женщиной, заслуживающей его защиты. И у Колина было неприятное предчувствие, что она отдаст то, о чем потом может пожалеть.

Проклятие, если она пообещала переспать с этим ублюдком…

— Подождите! — крикнул он, вызвав острый прилив боли в бедре от усилия. Он повернулся к Хелене: — Не надо, миледи!

— Молчи, норманн! — рявкнул главарь. — Это только между мной и девчонкой.

— Оно того не стоит, — сказал Колин Хелене. — Ты только пожалеешь…

Следующие его слова были прерваны внезапным ударом в челюсть рукой Доба. Голова Колина больно ударилась о ствол дерева, отозвавшись сильной болью, и в темной ночи взорвались снопы золотых искр.

— Продолжай, девчонка! — приказал главарь.

— Нет! — вскричал Колин, превозмогая боль.

— Ты позволишь мне перевязать его раны? — спросила Хелена.

— Нет! — из последних сил выкрикнул Колин.

— Да, — согласился главарь.

Хелена согласно кивнула. Но она не разделась, как боялся Колин. Вместо этого голосом, чистым, как церковный колокол, она ответила:

— Ривенлох. Те, что заплатят за него выкуп, находятся в Ривенлохе.

На мгновение Колин онемел. Хелена все-таки торговала не своим телом. Она только сообщила англичанам о тех, к кому обратиться за выкупом.

Господи, она сказала им о Ривенлохе! Она даже не удосужилась солгать. Она вела врагов прямо к воротам.

Колин не мог придумать ничего лучше, чем попытаться запутать ответ Хелены, выкрикнув:

— Макинтош!

Она зло воззрилась на него:

— Ривенлох.

— Ты должна сказать ему правду, — сказал Хелене Колин, стараясь запутать наемников. — Иначе нас так никогда и не выкупят. Это Макинтош, милорд. Макинтош.

Ее глаза горели недоверием.

— Какого черта ты пытаешься…