Чары зари
Шрифт:
— Несомненно, — ледяным тоном отозвалась Джил.
Саламандр сел и обхватил длинными руками колени. Улыбка медленно сошла с его лица.
— Полагаю, ты раздражена из-за всего этого представления. Все эти зловещие речи, взметающиеся языки пламени и так далее… Но если эти парни не будут считать нас такими же дурными и гадкими, как они сами, они не станут нас уважать. Тут уж намекай на черный двеомер, не намекай… Им важны доказательства того, что мы опасны. Мне совершенно неохота однажды прекрасной ночью проснуться за бортом, куда меня сбросят эти ублюдки, едва мы выйдем в море.
— Ну, ты прав… но, боги, к чему все это представление? Почему бы просто чуть-чуть не пошутить с
— Джил, — Саламандр посмотрел на нее с укором. — Это было бы не так весело!
— Что они делают? — Элейно пришел в такую ярость, что от его громоподобного голоса задрожали деревянные ставни на окнах.
— Отправляются в Бардек на пиратском корабле, — Невин все еще с трудом верил в собственные слова. — Болтливый идиот-эльф везет Джил в Бардек на пиратском корабле.
Элейно по нескольку раз открывал и закрывал рот, но не произносил больше ни звука.
— Выпей немного меда, — предложил Невин. — Обычно я сам не пью, но сегодня, по какой-то странной причине чувствую необходимость пропустить глоточек.
Несколько ночей подряд Блейну было трудно заснуть. Обычно в таких случаях он вставал с постели и одевался, а затем бродил по длинным лабиринтам коридоров королевского дворца и все раздумывал, почему теряет время, оставаясь в дане Дэверри. Скоро ему придется начать долгое путешествие назад, в Кум Пекл, пока зимний снег не запрет его в королевском городе далеко от дома. В эту ночь он бесцельно прошелся к покоям лорда Мадока и обнаружил, что из-под двери колдуна просачивается свет. Почему-то это ничуть не удивило Блейна. Пока Блейн медлил, раздумывая, постучать или нет, дверь открылась, и показался сам Мадок.
— А, вот и вы, Блейн. Я тоже не мог заснуть, а духи сообщили мне, что вы идете сюда. Заходите, выпьем немножко на сон грядущий.
Блейн быстро огляделся вокруг, но не увидел никаких духов и решил, что войти будет вполне безопасно. Мадок налил им обоим темного эля, подслащенного бардекианской корицей и гвоздикой.
— Подогреть?
— О, не надо беспокоиться. Не возражаю и против холодного.
Мадок вручил ему кружку.
— Садитесь, прошу вас.
Они устроились возле жаровни, которая горела рубиновым светом в продуваемой сквозняком комнате. Блейн одобрительно глотнул крепкого эля.
— Я собирался зайти к вам завтра утром, — заговорил Мадок. — У меня есть новости. Король наконец снизошел до меня. Он сообщил, что завтра на рассвете отправляет вестника в Аберуин.
— Клянусь самим Владыкой ада! Зачем?
— Никто не знает. Очевидно, Савил раздражает сеньора еще больше, чем вас, но он никому не говорил об этом ни слова. Вестник несет какое-то очень важное сообщение. Больше я ничего не знаю. Его высочество может призывать Родри, а может собирать Совет Выборщиков для избрания нового наследника. Боги, насколько я знаю, король может вообще просто поднять налоги.
Блейн застонал и сделал большой глоток эля.
— Я, конечно, уже передал новость Невину, — добавил Мадок.
— Могу ли я прямо задать вопрос? Где Родри? Я думаю, что ты знаешь.
Мадок задумался на мгновение, изучающе рассматривая лицо Блейна так, словно читал там послание.
— Да, знаю, — наконец подтвердил он. — Вы поклянетесь мне никому больше этого не говорить?
— Клянусь честью моего клана.
— Родри в Бардеке. Его враги отвезли его туда и продали в рабство.
— Они… что? Что они сделали?.. Клянусь всеми богами, я добьюсь, чтобы их за это повесили! Их посадят на кол и разорвут на части! Какая наглость! Продать моего родственника как жалкого раба!
— Ваша светлость, можно ли
Блейн очень удивился, обнаружив, что вскочил на ноги. Он сделал глубокий вдох и снова плюхнулся в кресло.
— В конце концов, ваша светлость, он жив. Это самое главное.
— Именно. — Блейн сделал еще один глубокий вдох. — Интересно, могу ли я в это время года найти корабль, направляющийся в Бардек? Такой, чтобы разместить мой боевой отряд?
— Не можете, ваша светлость. Будет весьма неразумно с вашей стороны отправляться за Родри. Мне думается, что вы больше потребуетесь здесь, — особенно весной, когда Родри вернется. Ну… — Мадок выглядел усталым, лицо у него вытянулось. — По крайней мере, если нам удастся вытащить его из этой переделки.
— Я беспредельно верю в силу двеомера, лорд.
— Спасибо. От души надеюсь, что ваша вера не будет обманута.
Корпус корабля тихо покачивался на волнах. Пленник понимал, что они стоят на якоре в какой-то гавани. Некоторое время он лежал на соломенном тюфяке и оглядывался в почти пустом трюме. Когда путешествие только начиналось, трюм был полон коробок и тюков. Как давно это было? Несколько недель назад… Возможно, несколько недель. Он не был уверен. Когда он поднялся на колени, прикрепленная к его лодыжке цепь звякнула и загрохотала. Ее длина позволяла дотянуться до иллюминатора и снять с него кусок промасленной кожи. Солнце сияло ослепительно, отражаясь от воды. Пленник заморгал, глаза у него заслезились. Через несколько минут он смог разглядеть длинный белый берег и крутые скалы за лесом мачт. Любая гавань походила на эту. Корабль вполне мог ходить вдоль берега, направляясь из одного города в соседний и обратно. Однако пленник знал, что они находятся у Бардекианского архипелага. Его похитители повторили ему это несколько раз, словно было важно, чтобы он это запомнил. И теперь он повторил это себе вслух:
— Я в Бардеке.
Это была одна из немногих вещей, которые пленник знал о себе.
Он поднял правую руку и посмотрел на бледную кожу, которая свидетельствовала о том, что он родом из Дэверри.
Хотя пленник знал, где находится Дэверри и что это такое, он не мог вспомнить, чтобы лично там бывал. Но его похитители заверяли, что он там родился, — в провинции Пирдон. Он также помнил свой родной язык, и немного бардекианский. Одним из сохранившихся воспоминаний было то, как он осваивал этот язык ребенком. Пленник хорошо помнил учителя, темнокожего мужчину с седыми волосами с доброй, всегда готовой появиться улыбкой, который говорил ему, что он должен хорошо учиться, потому что со временем займет высокое положение в обществе. Что это за положение, он не помнил. Возможно, он был сыном купца. Это представлялось разумным предположением. По крайней мере, хотя он не говорил по-бардекиански бегло, та ранняя подготовка давала ему возможность понимать обрывки разговоров, которые он подслушивал, или задавать простые вопросы. Иногда на его вопросы отвечали, чаще — нет.
Услышав шум за спиной, он опустил кожаную шторку и вернулся на место. По трапу спускался человек по имени Гвин. Под мышкой он нес небольшой сверток.
— Для тебя, — Гвин бросил сверток пленнику. — Туника и сандалии. Бардекианская одежда. Ты сегодня уходишь отсюда. Рад?
— Не знаю. Что меня ждет?
— Тебя продадут.
Поскольку пленнику уже объясняли, что он — раб, новость его не удивила. Раз он даже случайно услышал, как кто-то говорил, что за него получат хорошую цену, поскольку он — экзотический товар. Редкая порода. Пока пленник одевался, Гвин лениво копался среди ящиков и тюков, что еще оставались в трюме, словно проверял, не забыл ли там чего.