Час «Ч», или Ультиматум верноподданного динозавра
Шрифт:
– Ну? – вопросил Роджер. – И что означает это безобразие?
– Не безобразие, но благообразие! Храм Николая Второго! – Глаза «стража» наполнились восторгом, и он начал утробно вещать, обращаясь исключительно к Весёлому Роджеру:
– Церковь Христова не состоялась! Только наша Церковь – истинно благодатна! Одумайся, сын советской матери!
От такого обращения Алексей Ледогоров даже малость ошалел. А новоявленный Савонарола продолжал свои обличения:
– Советская мать – нечестивая мать! Она сеет содомскую вакханалию, погружает мужей и сыновей в свою утробу, распаленную геенской похотью! Земная мать –
Взор проповедника полыхал очистительным пламенем, с уст слетала полная уже галиматья:
– Старец Григорий – предвестник новой эпохи! Распутин – учитель любви, открывающий сердца…
– Не знаю, как вас, ребята, а меня уже достала эта трихамундия, – поведал Ледогоров спутникам. – Пойдём-ка на воздух, отдохнём от пастыря малохольного. Вперед, сыновья советской матери!
Они шагали на выход, а в спину неслось:
– Приидет час – и утробы материнские станут рожать подобия рода человеческого! И будут это Духи Зла, воплотившиеся в телах человеческих!..
Прощаясь с Платоновым возле его подъезда, Роджер хмыкнул:
– Значит, говорите, «столица мифов и метафизики»? Что-то ваши метафизики с ножиками на меня наскакивают!
Знакомства
Действительный тайный советник, растлитель и детоубийца, сведёт знакомство с теплокровной девицей или вдовой высоконравственного поведения.
Обращаться по адресу: Александро-Невская лавра, Никольское кладбище, склеп барона Людвига Иоганновича фон Вервольфа.
Глава 30
ПРОЕКТ «МАЭСТРО»
(Нью-Йорк, 20.. год)
Дик рванулся вправо-назад, и в самом углу своего поля успел-таки взять подачу, резко посланную из-за сетки. Его ракетка серебристо блеснула на солнце – и желтый теннисный мячик крохотным солнышком устремился в зенит.
Расчётливый уакеро ничего в жизни не делал просто так. И сейчас, запустив высоченную «свечу», он намеренно подставился под мощный режущий удар. Чтобы не просто проиграть, а проиграть – убедительно и упоительно для своего противника на этом теннисном ристалище. И вот фартовый «гробокопатель» уже беспомощно смотрит вслед просвистевшему мимо мячу. После чего переводит взгляд на полного человечка в нелепых канареечных шортах, и улыбается, повинно разводя руками:
– Такие не берутся! Вы опять победили, сэр. Поздравляю!
А канареечный сэр исходил снисходительным великодушием победителя. Он даже проскрипел:
– Вы тоже, дьявол подери, неплохо держались, Дик. Особенно – во втором сете.
Сойдя с корта, они проследовали к уютному столику, затаившемуся в тени под полосатым оранжево-лиловым тентом.
– Присаживайтесь, мистер Ставински! – кивнул благодушный триумфатор. – Кофе? Сигару? Виски?
– Благодарю вас, сэр, – покачал головой Дик. – Лучше стакан грейпфрутового сока со льдом.
Его собеседник сделал подтверждающий жест («И мне того же!») выросшему из-под земли официанту.
Диков противник, всё ещё отдуваясь, обтирал мясистое лицо махровой салфеткой. Разумеется,
Сейчас, кроме загара, ничто в Дике не выдавало былого «гробокопателя»: это был бизнесмен – сдержанный, лаконичный, безупречно чёткий. И даже всегдашний хищно-тигриный взгляд он старался притушить. Потому что тучный, благожелательный дядюшка, сияющий улыбкой Санта-Клауса, тигров глотает живьём.
Вышколенный официант принёс запотевшие стаканы с соком и тотчас испарился.
– О'кэй, теперь к делу, – кивнул Дику незлобивый пожиратель тигров. – У меня для вас, мой мальчик, приятная новость. Я вчера утвердил крупный проект «Маэстро». И возглавить его реализацию в нашем Русском филиале поручаю вам.
Дик чувствовал себя именинником. Начать с того, что впервые ему выпала честь – встретиться с Боссом не в центральном офисе Синдиката, за многослойным кордоном мордастых охранников, гарвардски-очкастых референтов и чопорных секретарш. Приглашение на корт – это Знак. Конечно, ещё почетней было бы удостоиться приглашения в гольф-клуб и благоговейно наблюдать, как там Босс священнодействует своими легендарными платиновыми клюшками. Ну да ладно, это – ещё впереди! Уж теперь-то – когда Босс доверил ему новый проект… Да, положительно, у Дика сегодня – День ангела!
Впрочем, последнее предположение развеялось в прах, как только дон Винченцо продолжил:
– Проект «Чёрная жемчужина», разумеется, по-прежнему остается за вами. Кстати, у вас там, помнится, в самом начале вышел прокол? Не того человечка подобрали для прикрытия операции?
Вопрос был задан тоном слегка расслабленным, но пульс у Дика стал зашкаливать – будто бы уакеро перебросал лопатой несколько тонн спёкшейся земли. Усилием воли одолев предательское сердцебиение, «мистер Ставински» постарался вернуть своему голосу прежнее спокойствие:
– Сэр, у вас информация верная, но, вероятно, неполная. Кандидат на должность руководителя экспедиции отвечал нашим требованиям по всем параметрам. Но когда сложились форс-мажорные обстоятельства, он повёл себя неадекватно, чего нельзя было спрогнозировать заранее.
Босс частенько о себе говаривал: «Я – простой парень из Бруклина!». Он на дух не выносил ни «яйцеголовых» умников, ни «яйцеголовых» слов. И сейчас в его глазах вспыхнул недобрый огонёк. «Форс-мажорные обстоятельства», «параметры», «неадекватно»! Ещё один протестантский педрила выискался. Дьявол тебя, Ставински, подери с твоими вонючими словечками! Обгадился, как паршивый щенок, – так и скажи!
Но вслух прозвучало:
– О'кэй, это я так, к слову. Смотрите только, мой мальчик, чтобы вокруг вас самого не сложились… Как это вы там изволили выразиться? Форс-мажорные обстоятельства, да?
Лицо «именинника» обрело цвет подпорченного лимона. Дик словно расслышал урчание асфальтового катка, который вот сейчас закатает его в полотно будущего автобана. Урчание ровное и незлобивое, как голос старого вампира, продолжающего вещать:
– Теперь – о проекте «Маэстро». Сколько, по-вашему, может стоить одна скрипка Антонио Страдивари?