Час джентльменов
Шрифт:
Хрена лысого.
Бун ехал на запад, пока не заметил вывеску «Старбакс» — там-то на парковке никаких пикапов не было. В кафе он вытащил ноутбук, подключился к сети и зашел на поисковый сайт.
Пресловутые четырнадцать слов — «Мы обязаны защитить настоящее наших людей, нашего народа и обеспечить будущее детей белой расы» — принадлежали некоему Дэвиду Лейну, создателю неонацистской группировки «Порядок», которого приговорили к девяноста годам тюрьмы за убийство, ограбление банка и прочую милую чепуху. В 1997 году он умер.
Ну хоть что-то хорошее в тюрьме
Он вбил в поисковой строке «5 + превосходство белых».
Увидев результаты поиска, он почувствовал, как к горлу подступает тошнота.
На сленге расистов «пять» подразумевало так называемые Пять Слов: «Мне больше нечего вам сказать».
Глава 56
Бун выяснил, что впервые эти пять слов произнес Алекс Кёртис в суде, когда его обвинили в нарушении гражданских прав и свобод. Бун помнил то дело. Кёртис — молодой урод из Восточного округа — завел веб-сайт, на котором выкладывал ролики с профашистскими речами собственного авторства. Он был ярым приверженцем тактики «одинокого волка», которая гласила, что расисты всего мира должны действовать поодиночке, запутывая полицию, и самолично убивать евреев, черных и прочий «сброд».
Кёртиса, разумеется, посадили — кажется, в 2006 году, — и в среде таких же моральных уродов он быстро стал культовым героем. А слова, которые он произнес в суде — «Мне больше нечего вам сказать», — превратились в расистский девиз, для краткости называемый просто «пятеркой».
Здорово, Кори, подумал Бун.
Просто здорово.
Видимо, ты нашел-таки область, в которой не чувствуешь себя белой вороной.
Глава 57
Собрание конвоиров зари следующим утром было своеобразным: зари — предостаточно, а вот конвоиров — кот наплакал.
Присутствовали только Бун, Дэйв и Шестипалый. Джонни и Прибоя видно не было.
— Наверное, Джонни нашел какую-нибудь зацепку по делу, — предположил Дэйв.
— Скорее всего, — согласился Бун.
— Это-то ладно, а вот где Прибой? — перебил их Шестипалый.
— Вчера вечером торчал в «Рюмке», — сообщил Дэйв.
— Ну и как, сказал он тебе что-нибудь? — как бы невзначай спросил Бун.
— По поводу чего?
— Не знаю. Просто что-нибудь.
Чудненько, подумал Бун про себя. Теперь еще буду врать тем немногим друзьям, что у меня остались.
— Он какой-то притихший был. Сидел у бара эдаким большим Буддой и накачивался пивом. Я-то рано ушел, у меня свиданка была с одной медсестричкой из Франкфурта. Должен вам сказать, чуваки, евро — это сила. На пляже, по-моему, весь Евросоюз представлен.
— Доллар ослаблен, — произнес Бун.
— Наверное. — Дэйв как-то странно взглянул на Буна. Его взгляд словно говорил: «Что же ты от меня скрываешь?»
Бун это заметил, но промолчал. Рассказать я тебе ничего не могу, а так ты все равно рано или поздно все узнаешь.
Глава 58
Кори
— Мне больше нечего… — начал было он.
— Заткнись, — коротко прервал его Бун.
Кори пожал плечами и наклонился, чтобы взять бутылку с водой. Бун проворно схватил ее и переставил подальше. Когда Кори вытянул руку, пытаясь достать воду, Бун схватил его запястье и прижал к столу. Закатав рукав рубашки, он внимательно изучил руку. На ней красовалась татуировка с цифрой «пять».
Бун ослабил хватку. Парнишка резко отдернул руку и притворно улыбнулся Буну.
— Я убил его, — сказал он, — потому что подумал, что он черножопый.
Глава 59
Чертов Кори Блезингейм.
Полнейший, абсолютный неудачник.
Даже когда он попытался сделать что-то отвратительно глупое и по-идиотски отвратительное, он облажался. Увидел темнокожего мужчину в баре, решил, что это негр, убил его, а потом выяснилось, что его жертва — гаваец.
Ай, молодца, Кори. Отличная работа.
Убил одного из лучших людей на свете, потому что подумал, «что он черножопый».
Очаровательно.
Остаток истории несложно додумать — Кори признался в убийстве, но, поняв, что облажался, не выдал своих истинных мотивов. Затем, уже в тюрьме, с ним вышли на связь уголовники из «арийского» братства и четко дали понять: у парнишки два варианта — либо стать крысой-доносчиком, либо героем — убийцей черномазых. Даже полнейший идиот вроде Кори выбрал бы второй вариант. Потому он и твердил, как мантру, свое «Мне больше нечего вам сказать» — это только повышало его репутацию в тюремных кругах. Но долго так не продержался — почему-то ему захотелось выставить себя совершеннейшим монстром, так что он раскололся и объяснил, почему убил Келли.
«Я убил его, потому что подумал, что он черножопый».
Отвратительно и глупо.
Бун въехал на подземную парковку под большим офисным зданием на пересечении Бродвея и Шестой, взял из автомата талончик и проехал несколько этажей вниз, прежде чем нашел свободное место. Закрыв Двойку, он забрался в лифт, поднялся на четырнадцатый этаж, к двери с табличкой «Адвокатская контора Бёрка, Шпица и Калвера», и зашел внутрь.
С Бэкки Хэгер он был знаком с незапамятных времен. Эта красивая рыжеволосая женщина средних лет была кем-то вроде часового у ворот замка Алана Бёрка. Если посетитель чем-то не нравился Бэкки, к Алану она его не пускала.
— Дэниелс, — узнала она Буна. — Давно не.
— Занят был, Бэкки.
— Сёрфингом?
— В последнее время — не только.
— Ты к нашей Мэри Поппинс? По делу Блезингейма?
— Ага.
Бэкки лукаво взглянула на Буна, давая понять, что ей известно о непрофессиональной стороне его отношений с Петрой, затем нажала пару кнопок и сказала в трубку:
— Петра, тут к тебе некий Бун Дэниелс пришел, ты как? — Выслушав ответ, она перевела взгляд на Буна: — Она выйдет через две минуты. Вон там лежит свежий выпуск «Сёрфера».