Час охотника (Исповедальня)
Шрифт:
– Насколько я знаю, епископы Ливерпуля и Глазго полетели в Ватикан, чтобы добиться изменения позиции папы, – сказал Фокс.
– Будем надеяться, что у них ничего не выйдет.
На столе Фергюсона зазвенел красный телефон, предназначенный для строго секретных переговоров.
– Ответьте, Гарри.
– Фокс слушает. – Капитан помолчал и с озадаченным видом передал трубку Фергюсону. – Ольстер, сэр. Армейская штаб-квартира в Лисборне. Судя по всему, что-то случилось.
Все началось незадолго до семи утра в деревне Килганнон,
В полседьмого Лири останавливался под деревьями на обочине дороги у Килганнонского моста, чтобы прочитать утреннюю газету, съесть бутерброды и выпить чашку горячего кофе из термоса, который всегда возил с собой. С годами это превратилось в привычку, которая, к несчастью Лири, сработала против него.
Десять минут Качулейн терпеливо ждал, пока почтальон проглотит свои бутерброды. Затем, как обычно, Лири вышел из машины, чтобы немного прогуляться под деревьями. Сзади послышался шорох: кто-то наступил на ветку. Когда он в испуге обернулся, из-за деревьев вышел Качулейн.
Его устрашающий вид привел Лири в ужас. На Качулейне был черный свитер и черный вязаный шлем, в прорезе которого виднелись только глаза. В левой руке он держал полуавтоматический пистолет ПКК с глушителем Карсвелла.
– Если будете делать то, что я скажу, останетесь в живых, – произнес Качулейн с легким южно-ирландским акцентом.
– Как вам будет угодно, – выдавил из себя Лири. – Но, помилуйте, у меня семья, дети...
– Положите на землю фуражку и пальто.
Лири выполнил приказание.
– Прекрасно. – Качулейн протянул ему правую руку в перчатке, на ладони которой оказалась большая белая капсула. – А теперь проглотите вот это.
– Вы хотите меня отравить? – Лири вспотел от страха.
– Вы отключитесь примерно на четыре часа, и это все, – заверил его Качулейн. – Так будет лучше. – Он поднял пистолет. – Лучше, чем вот это.
Дрожащей рукой Лири взял капсулу, поднес ко рту и проглотил. Ноги у него стали словно резиновые, все вокруг показалось каким-то ненастоящим. Чья-то рука взяла его за плечо и толкнула на землю. Он ощутил лишь прикосновение мокрой травы к лицу и провалился в темноту.
Доктор Ханс Вольфганг Баум был необыкновенным человеком. Родился он в 1950 году в семье известного берлинского промышленника, а когда в 1970 году отец умер, он получил в наследство имущество стоимостью в десять миллионов долларов и разветвленную по всему миру сеть предприятий. В его положении очень многие люди вели жизнь, полную удовольствий, что, впрочем, делал и Баум. Разница же заключалась в том, что Баум находил удовольствие и в работе.
Он закончил Берлинский университет с дипломом инженера, изучал в лондонской «Скул оф Экономикс» право и защитил в Гарварде диссертацию
Но один проект наполнял его сердце особой гордостью – строительство завода сельскохозяйственных машин в Килганноне. Конечно, фирма «Баум АГ» могла бы создать филиал где-нибудь в другом месте, в возможности и необходимости чего было убеждено и правление. Однако ни правление, ни собственные колебания не смогли изменить решения доктора Баума, ибо он был хорошим человеком по большому счету, что в современном мире крайняя редкость.
Убежденный христианин, немецкий протестант Баум предпринимал все возможное для того, чтобы установить настоящее партнерство между протестантами и католиками на своем заводе. Он и его жена включились в жизнь местной общины и даже послали троих детей в ирландскую школу.
Всем было известно, что Баум поддерживает контакты с ИРА. Некоторые утверждали даже, что он лично встречался с легендарным Мартином Макгинессом. Кто знает, соответствовало это правде или нет, однако ИРА оставила Килганнонский завод сельхозмашин в покое. Здесь получили место более тысячи безработных католиков и протестантов.
Баум всегда стремился быть в форме. Ежедневно он вставал в одно и то же время, а именно в шесть, надевал тренировочный костюм и кроссовки. Айлин Дачерти, молодая служанка немецкой четы, к тому времени уже готовила на кухне чай.
– Завтрак в семь, Айлин, – крикнул он. – Сделай все, как обычно. Сегодня мне надо пораньше выйти. В полдевятого заседание производственного совета в Лондондерри.
Он пробежал по поляне, перепрыгнул через невысокий забор и оказался у рощи. Это была не обычная для многих утренняя трусца, а настоящий стайерский бег по обочине дороги, причем Баум при этом был целиком погружен в планы предстоящего дня.
В шесть сорок пять он закончил разминку, вышел из леса и по поросшей травой главной дороге рысцой направился к дому. Как всегда, навстречу ему выехал красный почтовый автомобиль Патрика Лири, но на этот раз почему-то свернул на обочину и остановился. Баум увидел, как Лири в форменном пальто и фуражке рассортировывает письма.
– Есть там что-нибудь для меня, Патрик? – Он просунул голову в машину.
Однако лицо водителя оказалось совершенно чужим. В темных спокойных глазах не было заметно и тени угрозы. Но это пришла смерть, чтобы забрать его с собой.
– Мне действительно искренне жаль, – сказал Качулейн. – Вы хороший человек.
«Вальтер» в его левой руке оказался приставленным к переносице Баума. Пистолет глухо гавкнул, и немец упал спиной на обочину, забрызгав траву кровью и мозгами.
Качулейн тут же включил зажигание и через пять минут был у моста, где оставил Лири. Он снял фуражку и пальто, бросил их рядом с бесчувственным телом почтальона, пробежал через лесок и перемахнул деревянный забор рядом с узкой полузаброшенной дорогой.