Час охотника (Исповедальня)
Шрифт:
– Майкл Келли, родился в 1938 году в деревне Баллигар в Керри, Республика Ирландия. Отец: Шин Келли, активист ИРА, участник войны в Испании. В Мадриде познакомился с гражданкой СССР Мартой Вронской, будущей матерью Келли.
– Насколько я помню, его отца повесили англичане?
– Совершенно верно. В первые месяцы второй мировой войны он участвовал в проведении серии взрывов, организованных ИРА в районе Лондона. Был схвачен, предстал перед судом и казнен.
Британский мученик, значит. Такое впечатление, что этот народ в них прямо-таки нуждается.
– Марта
– То есть получил католическое воспитание?
– Само собой разумеется. Вся эта довольно запутанная история дошла до нашего человека в Дублине, и он сообщил о Келли в Москву. То, что парень может нам пригодиться, было ясно, как божий день. Мы уговорили Марту вернуться в Россию. Через два года она умерла от рака желудка.
– А тем временем ему исполнилось почти двадцать, и он оказался довольно умным парнем?
– Совершенно верно. У него блестящие языковые способности. Схватывает все на лету. – Черный еще раз посмотрел в дело. – Обладает также необыкновенным артистическим талантом. Я бы осмелился назвать его даже гением в этой области.
– Что ж, совсем неплохо при нашем раскладе.
– При других обстоятельствах вполне мог бы стать великим артистом.
– Ну, об этом пусть забудет, – отрезал Масловский. – Мне лично особо ярким кажется его инстинкт охотника.
– Как вы знаете, товарищ полковник, научить убивать можно любого. Именно поэтому при наборе мы делаем особый упор на сообразительность. Но Келли, работая с личным оружием, демонстрирует редкий, почти уникальный дар.
– Я тоже обратил на это внимание, – недовольно заметил Масловский. – Для него убить – раз плюнуть... Нет ли у него выраженных признаков психопата?
– Это не тот случай, товарищ полковник. Может, я не очень понятно объясняю, но Келли, повторяю, великолепный актер. Сегодня он играл роль боевика ИРА и исполнял ее максимально близко к сценарию.
– Ну да, только разница в том, что режиссер не успел крикнуть «стоп!», а мертвецы не встали, когда выключили камеру.
– Нельзя не согласиться, – сказал Черный. – Однако вполне объяснимо, почему он, нарушая приказ, должен был убить троих полицейских и стрелять в Мерфи. Ведь Мерфи – стукач, которого следовало покарать публично. По роли, которую играл Келли, он не мог поступить иначе. В этом, собственно, и состоит цель обучения.
– Ясно, я понял. Так вы считаете, его уже можно привлечь к настоящей работе?
– Думаю, да, товарищ полковник.
– Хорошо, приведите его ко мне.
В темном свитере, грубой суконной куртке и брюках из плиса, без шляпы и плаща Келли выглядел еще более юным. Он производил впечатление необыкновенно собранного, замкнутого в себе человека, при виде которого Масловский снова почувствовал необъяснимое раздражение.
– Вы, должно быть, гордитесь тем, что натворили? Я же запретил вам стрелять в Мерфи. Почему вы нарушили приказ?
– Потому что он стукач, товарищ полковник. Если такие, как
– Черт побери, но ведь это была игра! – взорвался Масловский. – Понарошку!
– Если мы слишком долго играем в какую-нибудь игру, товарищ полковник, то потом она начинает играть нами, – отпарировал Келли спокойно.
– Боже праведный! – выдохнул Масловский, хотя старался не употреблять таких выражений.
Он уселся за письменный стол напротив Келли.
– Профессор Черный считает вас готовым к работе. Согласны?
– Так точно, товарищ полковник.
– Задачу вашу описать довольно легко. Наши главные противники Америка и Англия. Последняя слабее. Самой больной занозой в ее теле является ИРА. Вы должны загнать эту занозу поглубже...
Полковник откинулся на спинку стула и посмотрел Келли в глаза.
– Итак, Келли, вы будете возмутителем спокойствия.
– В Ирландии?
– В конечном счете да, однако вам нужно еще подучиться на месте. Сейчас объясню подробнее.
Он встал со стула и подошел к огню.
– В 1956 году Армейский Совет ИРА проголосовал за проведение очередной боевой кампании в Северной Ирландии. Через три года выяснилось, что она потерпела полный провал. Сейчас нет уже никаких сомнений в том, что боевые действия будут скоро прекращены. Результат равен нулю.
– И что же? – спросил Келли.
Масловский возвратился к письменному столу.
– С другой стороны, из наших источников стало известно, что в Ирландии должен в конце концов разразиться конфликт более серьезный, чем когда бы то ни было. И ваша задача состоит в том, чтобы дождаться этого часа, закопавшись поглубже, словно крот.
– Ясно, товарищ полковник.
– Для начала достаточно. Когда я уеду, профессор Черный разъяснит вам наши непосредственные планы. А пока можете идти.
Келли молча вышел.
– Он выполнит все. Я в нем уверен, – сказал Черный.
– Хотелось бы надеяться. Пожалуй, он сможет работать не хуже любого ирландского «крота», но с преимуществом – пьет меньше.
Полковник подошел к окну и стал смотреть на залитую дождем улицу. Нахлынувшая усталость вернула его на землю. По непонятным причинам он вспомнил о девочке, набросившейся на Келли на площади.
– Как, вы говорили, зовут эту осиротевшую девочку? – спросил он.
– Таня. Татьяна Воронина.
– У нее нет близких, которые могли бы позаботиться о ней?
– Насколько я знаю, нет.
– А ведь она довольно симпатичная и умненькая, вы не находите?
– Мне тоже так показалось. А что, у вас какие-либо планы на ее счет, товарищ полковник?
– Почему бы и нет? В прошлом году наша шестилетняя дочь умерла во время эпидемии гриппа. Жене рожать больше нельзя. Она встала на очередь в доме младенца, но ее все равно что-то гложет. Ее будто подменили, она совершенно извелась. И когда я увидел эту малышку на площади, то мне пришла в голову спасительная мысль. Ведь это то, что нам нужно.