Час Пик
Шрифт:
Теперь — о главном: о книге, писать которую надо сесть немедленно, чем раньше, тем лучше. Пока тема еще hot, горячая то есть, тема, пока она на слуху, пока убийц не поймали (в том, что убийц — истинных или подставных поймают. Писатель нимало не сомневался)
Да, если ты действительно хочешь написать бестселлер, бери тему, которая на слуху.
Что создает «слух»?
Правильно, «ящик», телевизор создает сир И слухи. И все остальное.
Это — первое и непременное условие успеха
Второе — загадка.
Тайна
Почему?
Потому, что была тайна.
А лучшая в мире тайна — тайна неразгаданного убийства: будоражит, как ничто другое.
А кого, кого там убили?.. Ну–ка, ну–ка, что там у нас по телевизору?..
Писателю было понятно, и — с самого начала понятно: это будет не просто бестселлером, а — супербестселлером. Хит, платиновый диск, короче говоря.
Убийство известнейшего человека, «журналиста, призванного Перестройкой», «которого любили миллионы»…
Ну, и так далее.
Бесплатная реклама, к тому же: портрет будущего героя бестселлера восемь часов висел в экране и намертво, ржавым кривым гвоздем вбился в сознание этих самых миллионов. Да и информационные программы едва ли не в каждом выпуске подогревают интерес к событию: «…в убийстве подозреваются…», «…черная вязаная шапка горшком…» «…у следствия есть несколько версий…»
Живая реклама!
И, кстати говоря, бесплатная…
Ясно, что минимальный тираж — тысяч триста, а то и больше.
Короче — то, что надо.
Писатель, прикинув возможные варианты (просто криминальный детектив про убийство журналиста — раз, политический триллер с «интригами» — два и псевдодокументальная проза — три) остановился на последнем, но, как человек опытный (не только как писатель, но и как коммерсант — новый русский, короче говоря), решил проконсультироваться и с Издателем — тем самым, который «вложил в него много денег» (по словам самого Издателя, впрочем)…
Сел за руль, по старой таксисткой привычке выехал в крайне правый ряд и медленно, посматривая на прохожих, покатил в офис.
Глядя, на разбитую, заляпанную глиной дорогу, заглатываемую капотом, Писатель лениво крутил бланку. Что ни говори, a Moskow — не New York, чтобы ездить по этим асфальтовым проселкам, надо даже не профессиональным таксистам быть, а ветераном ралли «Париж—Дакар»…
Тоже, кстати, темка ничего — если бы подвязатъ под чье–нибудь убийство, изнасилование или похищение, то в Штатах бы потянула. Но не тут: тут, в России, надо что–нибудь конкретное.
Как это.
Ну, ничего — сейчас договоримся. Издатель в литературе — полный лопух, но такие очевидные вещи нельзя не понять даже лопуху.
М–да, теперь почти по Пушкину, разговор книгопродавца с поэтом, с Писателем, то есть:
НеВпрочем, и вдохновение тоже можно продать, также, как и Родину — кому–кому, а ему, Писателю, это очень хорошо известно…
Выслушав идею Писателя, Издатель повеселел (видимо, быстро просчитал в уме: минимум триста тысяч, да если максимум по полтора бакса, да минус расходы на типографию, взятки, бумагу, целлофан, смолу, картон, аренду, гонорар и прочее — сколько это будет?).
Боже, как хорошо…
Улыбнулся крокодильей улыбкой:
— Не понимаю только — как ты об этом писать будешь?
— О чем?
— Об убийстве. Точнее — о личности убитого.
— А я уже начал писать, уже десять страниц сегодня утром накатал, — соврал Писатель; писать–то он еще не начал, только прикинул, как и что…
Откуда же тогда те, что утром звонили, об этом знают?
— И как?
— Ну, скорей всего — документальная проза. Псевдо, так сказать, документальная.
— Шерлок Холмс?
— Скорей майор Пронин, — сдержанно улыбнулся Писатель. — Ближе…
— А как это? — поинтересовался Издатель, с трудом соображая, что же такое «псевдодокументальная проза» — слово–то какое–то новое.
— Надо будет поднять документы, просмотреть, как и что было на самом деле, что за кадром осталось, — ответил Писатель, прекрасно понимая, что фраза «как было на самом деле» звучит одновременно и очень убедительно (во щас я вам тако–о–ое расскажу), и более чем расплывчато (мал ли что может остаться «за кадром»?).
— И что?
— И облечь в красивую литературную форму, — профессионально подытожил Писатель.
— А документы–то где возьмешь?
— Ну, не только документы. Как говорят в CIA — есть такой способ «обработки открытых источников информации».
— ?
— Периодика, видеозапись передач с его участием, показания друзей, свидетелей и очевидцев… Можно настричь. А потом — потом меня пригласили на пленарное заседание совета по борьбе с организованной преступностью, — откровенно, чтобы набить себе цену, соврал Писатель.
Ну–ну–будут тебя, таксиста из New York на закрытые заседания приглашать!
Своих таксистов, что ли нету?
Издатель замялся: конечно же, в литературе — полный лопух, но понимает щекотливость и деликатность момента…
— А как ты о нем писать будешь? Что — «дон Влад Листьев, мягко улыбнувшись, произнес: как ты могла обо мне такое подумать! Да я, да она…»
Эта была фраза из последней книжки, какой–то там мелодрамы, рукопись которой Издатель читал на ночь (и по работе, и — для собственного удовольствия, так сказать, надо же приобщаться к знаниям, надо же иметь основания считать себя культурным человеком, не только же бухгалтерские отчеты читать!..)