Час расплаты
Шрифт:
Однажды Толя опоздал на урок и быстро бежал по пустому коридору. Около дверей своего класса налетел на вихрастого, конопатого мальчишку.
– Ты чё толкаешься?
– Ты чё на дороге стоишь?
– Я жду не тебя, будешь толкаться, отлуплю.
– Попробуй, чё не лупишь?
– Захочу, отлуплю.
– Посмотрю, как ты захочешь.
Они начали приближаться один к другому, толкать соперника, затем схватили друг друга за одежду, катались по полу, изворачивались, и махали кулаками.
– А ну, паршивцы, вставайте!
Кто- то схватил их за ворот, резко дёрнул и поставил
– Портнов, почему на урок опоздал? А ты, Сазонов, только появился в школе и уже дерёшься. Я тебе сказала ждать меня у двери.
Мальчишки громко сопели, молчали и, набычившись, смотрели прямо перед собой. Завуч открыла дверь класса и втолкнула нахохлившихся, как воробьи перед дождём, мальчишек.
– Надежда Степановна, прервитесь на минутку, я привела нового ученика. Портнов, иди, садись на своё место. Ребята, это Миша Сазонов, он будет с вами учиться, прошу любить и жаловать. Надежда Степановна, посадите драчунов за одну парту.
Оставшуюся часть урока Миша и Толя толкали друг друга коленями и локтями. Однако, вскоре они подружились, поклялись в вечной дружбе. Они порезали себе ладони, и соединились пятнами выступившей крови. О такой клятве они читали в какой-то книге.
У Миши родители тоже погибли и он жил с тётей, у неё своих детей никогда не было, и она всю свою неиспользованную любовь вылила на племянника, хотя была и строга с ним. Толя постоянно, все дни после школы проводил у них. Директор детского дома разрешила такие отлучки, только строго наказала, чтобы ночевать обязательно приходил. Тётушка строго следила, чтобы ребята готовили уроки, она опекала их одинаково, не разделяя на своего и чужого. Толя чувствовал здесь себя своим, родным, словно у него опять появилась, когда то потерянная, семья. Он часто вспоминал родителей, тот день, когда они погибли, вспоминал машину, мчавшуюся с бешеной скоростью. Он тосковал по ним, часто видел их во сне.
Прошло много времени, ребята окончили школу, получили аттестаты, и тётушка проводила их в армию, где дружба не раз выручала их в сложных ситуациях. Как то один из старослужащих, которые называют себя стариками, приказным тоном обратился к Анатолию: – Слышь, салага, подрай мне сапоги.
– Я бы с удовольствием помог тебе собраться в увольнение. Вот только просить надо вежливо.
– Ты что молодой, салажонок, ерепениться вздумал? Я тебе быстро рога обломаю.
Он бросил всё и стал надвигаться на Анатолия. Они сошлись грудь в грудь. К «старику» подбежали ещё двое. Михаил снял ремень, намотал его на руку и встал рядом с Толей, плечо к плечу.
– Утихомирьтесь, мужики. Ну, побьёте вы нас, я пряжкой всё равно чью-то башку снесу, кому от драки польза будет? Поедем в горячие точки, кто-то спину всегда прикрывать должен. На фронте тоже драться будем, на радость врагам, ослабляя наши силы? Или плечо к плечу, и защищать друг друга?
Умные слова оказали благотворное действие. Драка не произошла, бывшие противники, ни слова не говоря, разошлись..С этого времени друзья оказались принятыми в коллектив, армейская служба покатилась по правилам доброй воли и воинского устава.
Всё когда- то кончается. Закончилась армейская служба. Ребята вернулись
В большинстве случаев ребята назначали свидания своим девушкам в одном месте, долго гуляли вчетвером по улицам города, заходили в кафе, изредка в ресторан, угощали девушек вином, фруктами, шоколадом, затем каждый свою девушку провожал до дома, изредка кто- то оставался ночевать. В этот день было всё как обычно. После ресторана провожали девушек. Михаил долго не хотел уходить, они целовались, болтали несусветную чушь. Когда расстались и Михаил пошёл домой его встретили четверо крепких, рослых парней.
– Ты чё в наши края повадился, наших девок баламутишь?
Михаил не успел правильно оценить обстановку и принять решение. В голове словно взорвался снаряд, и темнота поглотила его. Память вернулась быстро. В ночной тишине услышал голос: – Мочи его, пусть по чужим девкам не шастает.
В руке у сидевшего на Михаиле в тусклом лунном свете блеснуло лезвие ножа. После удара по голове мышцы Михаила словно онемели и не хотели слушаться команд, он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, голова тяжёлая, словно налитая расплавленным металлом. Нож уже занесён для удара. Вдруг, как чёрный смерч, кто-то налетел на парня, сидевшего на Михаиле, и снёс его. Спасителем оказался Анатолий. Он поднял Михаила на ноги, они уже вдвоём отмахивались от нападающих. Непримиримая четвёрка от души попинала их и удалилась. Анатолий и Михаил с трудом поднялись на ноги. У Михаила ещё хватило сил отряхнуться и шутливо спросить: – Откуда та взялся, Саид?
– Стреляли.
Они несколько дней назад смотрели фильм «Белое солнце пустыни». Тётушка долго охала и ахала, промыла раны, заклеила их лейкопластырем. Спрашивать ни о чём не стала, захотят, расскажут. Парни молодые, кровь бьёт ключом, без девушек наверняка не обошлось.
Примерно через месяц тётушка завела разговор с Анатолием. Она больше недели хорошо себя чувствовала, была бодра, весела, словно её болезнь ушла в отпуск. Тётушка готовила ужин и что- то про себя напевала. Когда поужинали, она стала серьёзной.
– Не обижайся на мои слова, Толя. Ты мне родной человек, я вас с Мишей обоих люблю. Может я старая дура, только думаю, что вам вдвоём незачем валандаться с одной старухой. Миша один может обо мне заботиться, осталось не так уже долго. Тебе, Толя, свою жизнь надо устраивать, найти профессию, найти своё дело. Охранник, это несерьёзно. Жениться пора, детишками обзаводиться.
– Спасибо, тётя Тася, мне не за что на тебя обижаться. У меня в жизни два светлых пятна, это мои погибшие родители, да ты, моя дорогая тётушка. Я подумаю, обязательно подумаю.