Час волка

МакКаммон Роберт Рик

Майкл стал шагать туда-обратно по камере, каждый раз останавливаясь, чтобы глянуть сквозь узкий глазок в деревянной двери. Коридор был пуст. Эй!
– закричал он.
– Принесите нам еды и воду!
– Через мгновение явился охранник, зло посмотрел на Майкла светло-голубыми глазами и опять ушел.

Не прошло и часа, как два охранника принесли им еду - густую овсяную кашу - и бачок с водой. Когда все это было съедено, те же самые двое солдат, держа в руках автоматы, появились еще раз и приказали пленным выйти из камеры.

Майкл поддерживал Чесну, когда она захромала

по коридору. Лазарев спотыкался, в голове у него еще стоял туман, а ноги были как ватные. Охранники повели их из этого здания, каменной тюрьмы на краю летного поля, по аллее на фабрику. Через несколько минут они уже входили в большое здание, располагавшееся неподалеку от того, где их схватили.

– Нет, нет!
– услышали они высокий мальчишеский голос.
– Веди мяч дриблингом! Не беги с ним! Дриблинг!

Они вошли в спортивный зал, пол которого был из лакированных дубовых досок. Здесь была открытая трибуна с рядами мест и замерзшие стекла в окнах. Кучка изможденных заключенных боролась за обладание баскетбольным мячом, в то время как охрана с винтовками наблюдала за ними. Прозвучал свисток, замирая в углах зала.

– Нет!
– мальчишеский голос был полон раздражения.
– Штраф команде голубых! Теперь мяч у команды красных!

У заключенных на руках были повязки из голубой и красной материи. Длинные фигуры в мешковатых серых робах спотыкались и пошатывались, стремясь закинуть мяч в корзинку на противоположной стороне площадки.

– Дриблинг, Владимир! Ты что, совсем ничего не соображаешь в этой игре?
– Человек, который кричал это, стоял у края площадки. На нем были черные рейтузы и полосатая судейская рубашка, у него была длинная грива белых волос, свисавших до лопаток, и рост у него был почти в семь футов. Хватай мяч, Темкин!
– кричал он и топал ногой.
– Пропустил такой легкий бросок!

Безделье, переходящее в сумасшествие, - подумал Майкл. Но был там еще и Эрих Блок, вставший с места на открытой трибуне и махавший им, подзывая к себе. Несколькими рядами выше своего хозяина сидел Бутц, выглядевший как рассерженный бульдог.

– Привет!
– сказал человек семи футов ростом, с белой гривой, обращаясь к Чесне. Он улыбнулся, показав лошадиные зубы. На нем были круглые очки, и Майкл решил, что он не старше двадцати трех лет. У него были темно-карие, блестящие, словно бы детские глаза.
– Это вы - те, которые устроили ночью весь тот бардак?

– Да, это они, Густав, - ответил Блок.

– О.
– Улыбка доктора Гильдебранда словно бы выключилась, глаза его стали мрачными.
– Вы потревожили мой сон.

Гильдебранд мог быть гением по части химического оружия, подумал Майкл, но этот факт не мешал ему быть простаком. Возвышавшийся над ними молодой человек отвернулся от них и закричал заключенным:

– Не останавливаться! Продолжать игру!

Заключенные, спотыкаясь и пошатываясь, устремились к противоположной корзине, у некоторых из них ноги заплетались.

– Садитесь сюда, - Блок указал на место рядом с собой.
– Чесна, будьте любезны, не сядете ли поближе ко мне?
– Она подчинилась, подпихнутая

стволом винтовки. Майкл занял место рядом, и Лазарев, озадаченный этим зрелищем, как и всем прочим происходящим, тоже сел. Двое охранников стали в нескольких шагах от них.
– Здравствуйте, Чесна.
– Блок потянулся и ухватил ее за руку.
– Я так рад видеть вас...

Чесна плюнула ему в лицо.

Блок обнажил свои серебряные зубы. Бутц встал на ноги, но Блок сказал: - Нет, нет. Все в порядке, - и огромный человек опять сел. Блок вынул платок из кармана и вытер плевок со щеки.
– Такой пыл!
– спокойно сказал он.
– Вы - настоящая немка, Чесна. Просто не могу поверить.

– Я действительно настоящая немка, - холодно подтвердила она, - и ни за что не стану таким немцем, как вы.

Блок не стал убирать платок обратно - на тот случай, если снова понадобится.

– Разница между победителем и проигравшим - это огромная пропасть. Вы говорите со дна этой пропасти. О, хороший бросок!
– Он одобрительно похлопал в ладоши, Бутц тоже.

Гильдебранд выдал довольную улыбку.

– Это я научил его так бросать!
– объявил тронувшийся в рассудке доктор.

Игра продолжалась, заключенные вполсилы боролись за мяч. Один из них упал, когда ноги у него заплелись, и Гильдебранд закричал:

– Встать! Встать! Ты должен играть на центре.

– Пожалуйста... я не могу...

– Встать.
– Голос Гильдебранда стал менее мальчишеским, переполнившись злобой.
– Сейчас же. Ты будешь продолжать играть, пока я не скажу, что игра окончена.

– Нет... Я не могу встать...

Щелкнул затвор винтовки. Заключенный встал. Игра продолжалась.

– Густав - доктор Гильдебранд - любит баскетбол, - объяснил Блок. Он прочитал о нем в американском журнале. Сам я этой игры не понимаю. Я футбольный болельщик. Но каждому свое. Да?

– Доктор Гильдебранд, похоже, правит игрой стальным кулаком, - сказал Майкл.

– О, не надо опять про это!
– Лицо Блока приобрело розовый оттенок. Разве вам еще не надоело вынюхивать этот след?

– Нет, я нашел конец этого следа.
– Майкл решил, что пришло время для крупного калибра.
– Единственное, чего я не знаю, - сказал он, как будто почти случайно, - это где тот ангар, в котором запрятана "крепость". Стальной Кулак - это название бомбардировщика Б-17, да?

– Барон, вы меня постоянно изумляете!
– улыбнулся Блок, но глаза у него были настороженными.
– Вы, наверное, никогда не отдыхаете?

– Мне бы хотелось знать, - настаивал Майкл.
– Стальной Кулак. Где он?

Блок на мгновение замолчал, наблюдая, как злосчастные заключенные бегали с одного края площадки на другой, а Гильдебранд выкрикивал им про ошибки и промахи.

– Неподалеку от Роттердама, - сказал он, - на одном из аэродромов "Люфтваффе".

Роттердам, подумал Майкл. Оказывается, не во Франции, а в оккупированной немцами Голландии. Почти в тысяче миль к югу от острова Скарпа. Он почувствовал, что ему несколько не по себе от того, что его подозрения оказались справедливы.