Час волка

МакКаммон Роберт Рик

– Вы уверены, что мы там, где следует быть?
– спросил ее Майкл. Вопрос был бессмысленным, и ее холодный взгляд сказал ему об этом.

– Есть определенный график, - объяснила она, усаживаясь на корточки и кладя "Шмайсер" на колени.
– Мы не сможем попасть внутрь раньше, чем через...
– Она замерла, пока смотрела на светящиеся стрелки своих наручных часов.
– Двенадцать минут.

Майкл встал рядом с ней на колени, пораженный ее способностью ориентироваться. Как она смогла найти это место? Конечно, по звездам, если только она не знала маршрут наизусть. Но хотя они были явно в том месте, где им полагалось быть в условленное время, здесь поблизости

не было никаких других ориентиров, кроме одинокого разрушенного фермерского домика.
– Вы, должно быть, имеете какой-то опыт обращения с танками, сказал он.

– По правде говоря, нет. Просто у меня был любовник-немец, который был командиром танкового экипажа. От него я научилась всему.

Майкл поднял брови.

– Всему?

Она быстро глянула на него, потом опять отвела взгляд в сторону; его глаза казалось светящимися, как стрелки ее часов, и они смотрели не мигая.

– Это необходимо, чтобы я... выполняла свои обязанности на благо страны, - сказала она, слегка неуверенно.
– Этот человек обладал сведениями о грузовиках с конвоируемыми.
– Она чувствовала, что он смотрит на нее.
– Я делала то, что от меня требовалось. Не больше.

Он кивнул. "Этот человек" - сказала она. Ни имени, ни чувств. Эта война была такой же безжалостной, как перерезанное горло.

– Я сожалею о том, что произошло в деревне. Я...

– Забудьте об этом, - прервала его она.
– Вы в том не виноваты.

– Я видел, как умирал старик, - продолжил он. Конечно, ему и раньше приходилось видеть смерть. Много раз. Но холодная аккуратность ударов носков и каблуков Бутца все еще заставляла его внутренне содрогаться. Кто тот человек, который убил его? Харцер называл его Бутцем.

– Бутц был телохранителем Харцера. Эсэсовский натасканный убийца. Теперь, когда Харцер мертв, они, вероятно, приставят Бутца к какому-нибудь другому офицеру, наверно на восточном фронте.
– Габи помолчала, заглядевшись на хрупкое мерцание луны на стволе "Шмайсера".
– Старик Жервез был моим дядей. Он был последним моим кровным родственником. Мои мать, отец и два брата были убиты нацистами в 1940 году.
– Это было сказано без эмоций, просто как факты, безо всякого намека на чувство. Чувства, - подумал Майкл, - выжжены из нее, как жизнь из этого сада.

– Если бы я об этом знал, - сказал Майкл.
– Я бы...

– Нет, вы бы не, - резко сказала она.
– Вы бы сделали именно так, как сделали, иначе бы ваша миссия закончилась и вы были бы мертвы. Мою деревню сожгли бы дотла в любом случае и все люди были бы казнены. Мой дядя знал о риске, на который шел. Он был человеком, приведшим меня в подполье.
– Ее взор встретился с его.
– Ваша миссия - важное дело. Потеря одной, двух или жизней целой деревни значение сейчас не имеет. У нас более значительная цель.
– Она отвела взгляд от его мерцающих проницательных глаз. Если повторять это еще и еще, то смерть и в самом деле показалась бы не большим, чем просто бессмыслицей, подумала она. Но где-то в глубине своей опаленной душе она в этом сомневалась.

– Пора идти внутрь, - сказала Габи, еще раз проверив по часам время.

Они пересекли поляну, Габи со "Шмайсером" наготове, а Майкл - нюхая воздух. Он ощущал запах сена, сгоревший травы, яблочно-винный аромат волос Габи, но никакого потного духа кожи, который мог бы означать солдат, спрятавшихся с засаде. Пока Майкл следовал за Габи в разрушенный крестьянский дом, он уловил следы странного запаха смазки. Металлический дух, - подумалось ему. Смазка на металле? Она вела его

через свалку ломаных досок и камней к куче золы. Он опять уловил масляный металлический запах, вокруг этой кучи золы. Габи опустилась на колени и засунула в золу руки. Майкл услышал, как заскрипели металлические петли. Зола была вовсе не золой, а искусно разрисованной и уложенной резиновой массой. Пальцы Габи нашли смазанный маховик, который она повернула на несколько оборотов вправо. Потом она вытащила руку, и он услышал скрипы задвижек, открываемых под дверью крестьянского дома. Габи встала. Медленно открылся люк, крышка которого была замаскирована кучкой пепла. Смазка блестела на металлических петлях и шестернях, под землею уходили деревянные ступеньки.

– Входите, - сказал по-французски худой молодой паренек и жестом показал Майклу лезть по ступенькам вниз, в буквальное подполье.

Майкл влез в люк, сразу же за ним последовала Габи. Другой человек, на этот раз постарше, с сильно поседевшей бородой, стоял в конце прохода, держа фонарь. Первый человек закрыл люк и повернул закрывающий изнутри маховик, затем набросил три засова. Коридор был узкий и с низким потолком, и Майклу пришлось пригибаться, пока он шел за человеком с фонарем.

Они пришли к следующей лестнице, ведшей вниз, на этот раз каменной. Землистые стены состояли из кусков грубого древнего камня. У основания лестницы было большое помещение и несколько коридоров, змеившихся в разных направлениях. Что-то вроде средневековой крепости, решил Майкл. С кабелей над головой свисали лампочки, обеспечивавшие сумрачное освещение. Откуда-то доносилось жужжание, похожие на шум работающих швейных машинок. В этом помещении на большом столе в свете ламп лежала карта, Майкл приблизился к ней и увидел улицы Парижа. Раздался шум голосов, в другой комнате разговаривали люди. Стучала пишущая или шифровальная машинка. В помещение вошла привлекательная пожилая женщина с папкой-регистратором в руках, которую она поместила в один из нескольких шкафов. Она быстро глянула на Майкла и вернулась обратно, к своим занятиям.

– Ну, леди, - сказал кто-то по-английски визгливым голосом.
– Вы не шотландка, но вы подойдете.

Майкл услышал за несколько секунд до этого тяжелые шаги, поэтому не был застигнут врасплох. Он повернулся и встретился с рыжебородым гигантом в шотландской юбке.

– Пирл Мак-Каррен - к вашим услугам, - сказал человек с шотландской картавостью, в прохладном воздухе подземелья у него изо рта вырывались брызги и пар.
– Король Шотландской Франции. Которая находится между этой стеной и противоположной, - добавил он и затрясся от смеха.
– Эй, Андре! сказал он человеку, несшему фонарь.
– Как насчет стаканчика доброго вина для меня и моего гостя, а?
– Человек вышел из комнаты в один из коридоров.
– На самом деле его зовут как-то иначе, - сказал Мак-Каррен Майклу, прикрывая рот ладонью, будто поверяя большой секрет.
– Но я не могу произнести большинство их кличек, поэтому всех их я зову просто Андре, а?

– Я понял, - сказал Майкл и вынужденно улыбнулся.

– У вас были небольшие неприятности, так ведь, а?
– обратил Мак-Каррен внимание на Габи.
– В последний час подлецы забили все радиоканалы. Они чуть не сели вам на хвост?

– Чуть, - ответила она по-английски.
– Мой дядя Жервез мертв.
– Она не стала дожидаться выражений сочувствия.
– А также и Харцер и еще немного нацистов. Наш коллега - малый не промах. Мы также угнали у них танк "Панцеркампфвален-2" с опознавательными знаками 12-го танкового дивизиона СС.