Чаща
Шрифт:
* * *
Впереди сквозь деревья показалось пустое шоссе. Вокруг ни звука, только холодный ветерок обдувал опавшие листья и заросли высокой травы, виднеющейся вдали. Я осторожно направилась в сторону дороги, прислушиваясь к шуму шин, – ничего.
Свежий запах леса постепенно сменился на другой, знакомый, немного солоноватый. Запах доносился из-за высокой травы, виднеющейся за деревьями, откуда по мере приближения за бархатным шуршанием послышался ропот мелких волн. Я направилась вперед, в сторону шума воды, попутно воскрешая в памяти карту, чтобы понять, где я оказалась. Обычно вода помогает мне сориентироваться: это понятная и совершенно конкретная точка на карте в отличие от сплошного лесного массива. За дорогой оказался старый съезд со шлагбаумом. На шлагбауме висела выцветшая табличка с угрожающей надписью: «Свалка мусора запрещена. Штраф 5000 руб.». Обхохочешься, особенно если отвести взгляд
Проход закрыт. Я прошмыгнула под шлагбаумом и направилась по старой колее вперед к зарослям. Это оказалась не трава, а высокий камыш, стеной расположившийся на побережье бескрайнего озера. К воде вели глубокие грязевые полосы, на которых отчетливо виднелся рисунок протектора. Здесь были автомобили, крупные вездеходы. Сложно сказать когда: я не умею определять давность следов. Но то, что это место явно привлекло внимание людей, уже настораживало. Если они здесь были, они могли вернуться. На всякий случай я снова оглянулась вокруг – никого, дорога позади все еще была безмолвна. Из шума только шорох камыша да шепот волн неспокойного озера. Осторожными шагами я направилась вдоль зарослей. Под ногами журчал ручей, я видела его, когда шла по лесу к дороге, и возле шлагбаума из канавы торчала труба. Так этот лесной ручей и попадал в озеро. На его берегу я увидела голубую глину и большой след, явно от волчьей лапы. На всякий случай я решила набрать немного глины. Она никогда не помешает. В конце концов, если не пойдет на лечебные цели, так пригодится для укрепления шалаша.
За ручьем я увидела еле приметные вагончики, стоящие в ряд друг за другом. На одном из них с торца виднелась табличка «Народная ул., 46». Ни одного дома поблизости в этих местах видно не было. Откуда взялась табличка с номером дома – непонятно. Разве что приволокли откуда-то и повесили для красоты. Я однажды видела похожий стиль декорирования: табличку, которую вешают обычно на остановках общественного транспорта. Какой-то умник повесил у себя около участка такую, с расписанием движения троллейбуса №10. Удивительно, как совершенно чужие друг другу люди действуют схожим образом. «Иногда мне кажется, что есть не только разделение людей по типу внешности или национальности, но и по типу мышления. Иначе как объяснить, что одним категориям людей присущ один образ мыслей, а другой условной группе – другой», – думала я, осматривая вагончики. Все они были расписаны граффити, окна плотно закрыты железными листами. Уличный туалет стоял неподалеку с приоткрытой дверцей. Тишина. Вокруг никого не было, и вагончики пустовали.
Сердце в груди тревожно застучало, липкий клокочущий ком подкатил к горлу. Любая возможность присутствия людей рядом вызывала ни с чем не сравнимое ощущение страха. Беспрерывно оглядываясь по сторонам, я аккуратными шагами приблизилась к приставленной лестнице одного из вагончиков. Плохо приколоченная к дверному проему пластиковая мешковина немного отходила, будто специально для того, чтобы удобно было проходить внутрь, особенно не выпуская тепло. Холодный ком больно давил на горло. Потребовалось время, чтобы решиться переступить порог вагончика. Пахнуло сыростью и грязной шерстью. С улицы проводов не было видно, значит, электричества нет и искать кнопку выключателя бесполезно. Я прислушалась – тихо. По-прежнему доносился только звук камыша и журчание маленького ручья рядом. Уже более решительно я шагнула внутрь.
Тонкая полоска света от входа позволяла видеть очертания предметов. В дальнем углу валялась клетка, вся облепленная перьями, внутри нее лежала бесформенная масса, отдаленно напоминающая птичьи останки. «Голубь», – пронеслось в голове. Уже больше ориентируясь наощупь, нежели на зрение, я прошла в глубину вагончика. Вдоль стен стояли запыленные тумбы – от прикосновений к ним на пальцах оставался неприятный шершавый осадок. Я остановилась у большого старого серванта и, превозмогая чувство страха и омерзения стала выдвигать и ворошить внутри ящиков. В глубине, среди беспорядочных полуистлевших бумажек, гаек и винтиков, пальцы наткнулись на ключ и шкатулку. Не в силах больше терпеть затхлый запах вагончика, я прихватила добычу и выскользнула на свежий воздух.
Легкий ветер дышал мне в волосы. Я набрала побольше влажного воздуха в легкие и села прямо на пороге вагончика. Шкатулка была достаточно большая, размером с хорошую настольную книгу. Красивый узор из темного дерева причудливо играл на свету, отчего казалось, будто по шкатулке растеклась соленая карамель. Замочная скважина из меди от времени покрылась зеленоватыми пятнами, придавая моей находке еще большую таинственность. Что там может быть внутри? Конечно, проку от драгоценностей
Любое промедление могло привести к беде, если бы по дороге кто-то поехал. Я не успела бы спрятаться. Камыши не скрыли бы меня так быстро, как этого требовал бы случай.
– Что ж, поглядим, что ты скрываешь…
Ключ в замочке с громким щелчком повернулся.
Я приподняла крышку и сердце у меня радостно забилось – внутри на алой бархатной подушечке лежал старинный маузер, а рядом с ним стройными рядами утопали в бархате 28 патронов. Там же лежала деревянная кобура. Аккуратно достав пистолет из коробки и повертев его в руках, я обнаружила небольшую золотую табличку с фамилией и инициалами «Макарову С.М. 2017». «Наградный, – подумала я. – Интересно, кто это человек и что он сделал». Порядочным человеком был Макаров С.М. или очередным подлизой – неизвестно. Возможно, он был простым армейцем или полицейским, хорошо проявившим себя на службе. В последние годы владельцев наградного оружия было так много, что было бы странным удивляться, откуда люди брали оружие для своей бойни. Я знаю, я смотрела статистику: из тринадцати тысяч владельцев наградного оружия, за исключением случаев самоубийства, свои пистолеты просто и безответственно потеряли почти пятьсот человек. Уже одного этого количества в неправильных руках достаточно, чтобы терроризировать несколько районных администраций или захватить законодательное собрание. Что они и сделали в свое время.
Внутри коробки на верхней крышке была прикреплена обойма и аккуратно свернутый ремень, скорее всего патроллер. Значит, пистолетом уже пользовались. Я еще раз пересчитала пули. Действительно, не все ячейки для них были заняты. Еще раз я огляделась – по-прежнему меня окружал только лес, вода, камыш и пустая дорога. Шкатулка мне ни к чему, хотя ее можно было бы пустить на костер, но я рассудила, что и без нее вокруг дров хватает. Нет нужды брать лишнее. Лучше вернуть ее на место. Я аккуратно вытащила патроны. Часть зарядила в пистолет, другую же аккуратно вставила в патроллер и надела себе на пояс. Теперь у меня было оружие. От мысли об этом на душе становилось светлее. Маузер был билетом в безопасность. Я собрала вещи и надежно пристегнула оружие, затем нырнула обратно в вагончик.
Уже на пороге я услышала шум, доносящийся с улицы. Мозг начал судорожно предлагать идеи побега, но все они были бесполезны: передо мной открытая территория, позади шоссе, камыш не укроет, а добежать до леса я уже не успею. Оставалось только спрятаться где-то внутри и надеяться, что удастся остаться незамеченной.
Превозмогая зловонный аромат помещения, я кинулась в самый темный и дальний угол. Туда, где едва заметно в свете дверного проема отсвечивала клетка с голубиными останками. Только я успела зарыться под гору грязного тряпья, как услышала тяжелый шаг переступающего через порог ботинка. Глаза чесались от застарелой пыли потревоженных вещей. Я слышала, как кто-то ходил по вагончику, его выложенный досками пол стонал и скрипел от каждого движения. От меня таких звуков не было, значит, пришелец явно имеет куда больший вес, нежели бродящая месяцами по лесу женщина.
Неизвестная фигура приблизилась к голубиной клетке. По доносившимся до меня звукам создавалось впечатление, что пришел не хозяин жилища, а такой же бродяга, как и я. Нос и глаза невыносимо чесались, но нельзя было себя выдавать ни единым звуком или движением. Только пальцы все крепче обвивались вокруг рукоятки обретенного маузера.
– Кто здесь?! – рявкнул хриплый голос, неприятно растягивая звуки.
От неожиданности я вздрогнула, а шаги незнакомой фигуры стали беспокойными. Кто-то споткнулся и упал. Послышалась брань на разные голоса, пистолетный выстрел. Постепенно звуки стали отдаляться, и я решила, что настало время бежать обратно к шалашу.