Чаша бурь
Шрифт:
Под высокой обувной мастерской просеменила знакомая старушка, тетя Фима; перешла улицу. Увидел, как она вошла в ворота. Ускорил шаг; следом за ней оказался во дворе, напротив старого деревянного флигеля. Ее не было.
Я взбежал по деревянной лестнице на террасу двухэтажного дома, позвонил у входной двери. Услышал, как неровно, захлебываясь, прозвенел в коридоре звонок. За дверью, обитой черным дерматином, раздались шаги. Щелкнул замок. Звякнула цепочка. Открыл дверь, вошел. Полутьма в коридоре, пыльная газовая
— Терентий?
И женский голос откликнулся ласково:
— Да заходи же, Володя!
Тогда я, не глядя, проскочил коридор, толкнул дверь в комнату, вошел. И тут же раздался чей-то вскрик. Но было поздно.
Мгновение невесомости — и я увидел зашторенное окно, цветок бегонии в глиняном горшке, полуприкрытый шторой, серую пыль в широком луче сумеречного света.
…Резкая боль в левом плече, провал в сознании. Когда пришел в себя, то не услышал сначала ничего, кроме собственного дыхания. Даже с улицы не доносилось ни голосов, ни шума машин. Я полулежал на бетонном полу, по самые плечи в воде. Пахло краской, сыростью, плесенью, словно меня перенесли в другое пространство.
Я боялся пошевелить рукой. Лежал с открытыми глазами и ловил сумеречные пятна света надо мной. Едва-едва стал доноситься далекий шум улиц. Это успокаивало. Наконец я решился. Шевельнул правой рукой, потом левой — ничего, все в порядке, кости целы. Медленно поднялся на ноги. Зазвонил телефон. Сообразил, что это рядом. Отряхнулся. Куртка, брюки, рубашка были мокрыми, липкими.
Нащупал в бетоне углубления, похожие на ступени. Стал подниматься наверх, а телефон все звонил. Выбрался на балку, потом — на деревянный пол в коридоре. В черное зияющее отверстие в стене, которую начали, видно, ломать, были видны далекие вечерние огни. Подошел к телефону.
— Тереша, ты? — раздалось в трубке.
— Нет. Его нет. Он переехал.
— Куда?
— Не знаю.
— Кто это?
— Домоуправ. — И я повесил трубку.
Увидел в углу кухни газовую плиту. И снова коробок спичек с желтой этикеткой оказался под рукой. Я разжег газ, все четыре конфорки. Закрыл дверь в комнату без пола. Стало тепло. Снял одежду, развесил ее на чудом уцелевшей бельевой веревке, привязанной к вешалке и гвоздю в стене. Снова зазвонил телефон. Подошел. Спросил:
— Вам кого?
— Вас.
— То есть?..
— У подъезда вас ждет машина.
— Спасибо. Ах, это вы… узнал вас по голосу.
— Да, это я. Водитель из Хосты. Жду вас.
— Я немного обсохну…
— Поторопитесь.
— Ладно, ладно…
Я сразу нашел его. Машина стояла у бывшей обувной мастерской. Дернул предупредительно распахнутую дверцу. Мы сорвались с места.
— Вас оштрафуют, — сказал я.
— О, нет, — ответил он, улыбнувшись. — Прибор
— Чему вы улыбаетесь?
— Приятно, что с вами ничего не произошло… плохого.
— Если случившееся означает, что со мной ничего не произошло, то, представляю себе, что меня могло ожидать… или ожидает. Вы можете ответить на этот единственный вопрос?
— Нет, не могу. Я простой водитель.
— Не совсем так. Вы как раз не простой водитель, как я уже имел случай убедиться.
— Не будем на эту тему распространяться. Главное, вы живы.
— Жив. С моей точки зрения, это неплохо.
— С моей тоже.
— Вы так и не скажете мне, что меня могло здесь ожидать?
— Вам не надо здесь бывать. По крайней мере, до зимы. Это опасный для вас район. Вас подстерегают здесь неприятности.
— Вы меня ждете только, когда меня предостерегают неприятности?
— Я только выполняю распоряжения.
— Чьи?
— Снова вопросы. Все, что надо, вы знаете и без меня.
— Ладно, ладно… знаю. Может, даже больше, чем полагается. Давайте-ка направо, к мосту, потом к Садовому кольцу и уж потом на Ленинградский проспект. Если нет возражений, конечно…
Возражений не было.
— Ну а как насчет «Чайки»? — спросил я.
— Что, что? — не понял он.
— Когда мне вместо «Волги» будут подавать «Чайку»? Разве все это не дает оснований просить другой мотор?
— Вам не нравится моя машина? — обиделся он, приняв слова мои всерьез. — Не нравится, да?
— Да ничего. Не обращайте на меня внимания, старина, не обижайтесь. Черт бы побрал всю вашу неразговорчивую этрусскую братию…
ВАЛЕРИЯ
Разговор с Валерией по телефону:
— Профессор Чиров в Москве?
— Нет. Профессор Чиров собрал приличные рубашки, взял два лучших костюма и махнул на юг.
— Куда именно?
— Под Сочи.
— Любопытно. Ты говоришь, под Сочи?.. А куда именно?
— Никуда. В гостиницу. Знакомые заказали ему номер.
— В какую гостиницу? Кто заказал номер?
— Это так важно?
— Это интересно. Он же никогда не ездил к морю…
— Ну и что? Взял и поехал. Прислал письмо.
— Написал, где остановился? Адрес есть на конверте? Я приеду!
— Адрес… — Она задумалась, прикрыла веки, рассматривая носки своих туфель, повернулась, оглядывая задумчиво свой профиль в зеркале. В волосах ее тускло блестела серебряная заколка с янтарной ягодой. Я живо вспомнил о таких вот иглах, которые давно используют некие представители загадочных цивилизаций здесь, на Земле. Но, всмотревшись, решил, что это простая заколка.