Чаша и крест
Шрифт:
Он снова замолчал.
— Я говорю о вас, сестра Джоанна. Я вас люблю.
Глаза мои наполнились слезами, к горлу подступил комок. Усилием воли я проглотила его, поскольку иначе просто бы не могла говорить.
— Если мы выйдем на свободу, сестра Джоанна, я хочу жениться на вас. Это мое единственное желание. Не уверен, что из меня получится хороший муж, но клянусь: всю свою оставшуюся жизнь я отдам вам одной. Вы согласны?
— Да, — отозвалась я и, вопреки всем несчастьям, которые с нами случились, радостно заулыбалась в темноте.
Но как раз в этот момент дверь в мою келью (собственно, не в мою, а в келью Элизабет Бартон) распахнулась. Вошел молодой бородач с факелом, грубо поднял меня на ноги и потащил в коридор.
— До свидания, брат Эдмунд! — исступленно закричала я, когда меня выволакивали наружу.
Я, конечно, испугалась, но и страх не заглушил моей радости. Эдмунд меня любит! Надо сделать все возможное, чтобы пережить эту ночь и остаться в живых.
В конце коридора бородач толкнул меня за угол.
Я чуть не налетела на человека, который, по-видимому, поджидал меня.
И вытаращила от изумления глаза: передо мной стоял Жаккард Ролин.
Я шагнула назад и хотела было что-то сказать, но Жаккард резко развернул меня кругом и зажал ладонью рот. Он был силен и проворен, гораздо сильней, чем можно было себе представить.
— Не думаю, что брату Эдмунду слышно через эту дверь, но мало ли, — прошептал голландец мне на ухо. — Если хотите, чтобы он остался в живых, не называйте меня по имени, понятно?
Я отчаянно закивала.
— Очень хорошо.
Он убрал ладонь. Я медленно повернулась к нему лицом. Пресвятая Дева Мария, откуда здесь взялся этот молодой протестант из Нидерландов?
— Давайте отойдем отсюда подальше, нам надо поговорить. Но сначала развяжи ей руки, — приказал он бородачу.
Тот немедленно повиновался. Похоже, господин Ролин здесь не последняя спица в колеснице, если держится так уверенно.
Он оглядел меня с ног до головы, и мы пошли вперед по коридору.
— Ну и ночка вам выпала, Джоанна Стаффорд, — произнес он спокойно и даже сочувственно, словно мы с ним случайно встретились на Хай-стрит и теперь мило беседовали. — Я слышал, вы совсем потеряли присутствие духа и даже плакали, когда вас запихнули в келью Элизабет Бартон. На вас это не похоже.
— Ну и ну! — потрясенно пробормотала я. — Так это вы выдали нас Дадли? Кто бы мог подумать, что вы такой негодяй!
Жаккард улыбнулся. В свете факела сверкнули его безупречные зубы.
— Давайте не будем делать преждевременных выводов, — сказал он.
Жаккард привел меня к покоям настоятельницы. Один раз стукнул в дверь, затем толчком распахнул ее и изящным жестом пригласил меня войти первой.
Я вошла в ту самую комнату, где десять лет назад поджидала настоятельницу вместе со своей матушкой. Множество свеч освещало помещение. Стол из дуба стоял на том же месте. За ним восседал какой-то человек.
Господи, да это же Юстас Шапуи, посланник императора Карла.
— Здравствуйте,
Нет, этого быть не может, тут какая-то ошибка. Уж не галлюцинации ли у меня начались? Или, может, это сон? Но уже в следующую минуту я глубоко вздохнула и поняла, что все происходит наяву.
— Так, значит, вы меня все-таки помните? — спросила я у посланника. Больше ничего мне в тот момент в голову не пришло.
За спиной послышался смех Жаккарда. Шапуи тоже улыбнулся, точнее, криво усмехнулся, будто я сказала какую-то совершенную нелепицу. Но в усмешке его сквозила горечь.
Я кивнула в сторону голландца:
— Господин посланник, а что делает здесь этот человек? Ведь он служит королю и исповедует протестантскую веру.
Шапуи задрал вверх подбородок:
— Вы ошибаетесь, Хуана. Жаккард Ролин — тайный агент на службе императора Карла.
Стены комнаты покачнулись, все свечи слились в одну… и я непременно растянулась бы на полу, если бы не Жаккард, который с удивительным проворством подхватил меня и усадил в кресло напротив испанского посла.
— Вина! — скомандовал он. — И поесть! Быстро!
К моим губам поднесли кубок. Я стала медленно пить. Попыталась отвести чью-то руку с краюхой хлеба, но не вышло. Пришлось прожевать и с трудом проглотить.
— В мае вместе с группой еретиков из Германии Жаккард приехал в Лондон, — сказал Шапуи. — А нам нужен был свой человек, чтобы держать вас в Дартфорде под наблюдением. У меня на службе много англичан обоего пола, но я понимал: это деликатное и очень важное задание им не по зубам. Я потребовал предоставить мне кого-нибудь из лучших агентов, и мне рекомендовали господина Ролина.
— Вы льстите мне, — поклонился Жаккард.
— А зачем вообще понадобилось за мной наблюдать? — Спросила я.
Мне никто не ответил.
Я посмотрела на Жаккарда:
— Так, значит, на самом деле вы вовсе не протестант? Но вы же так вдохновенно рассказывали мне о своей вере.
— Ну, положим, до Тимоти Брука мне далеко, — рассмеялся он.
— Ролин, достаточно, — тихо проговорил Шапуи. — Что-то вы уж очень развеселились.
— Ну хорошо… А лорд Джон Дадли… Я не понимаю, он-то здесь с какого боку? — продолжала я свои недоуменные расспросы. — Ни за что не поверю, что и он тоже состоит на службе у императора Карла.
— Дадли считает, что Жаккард — мелкий соглядатай Кромвеля. Вообще-то, в определенном смысле так оно и есть, — объяснил посланник. — Господин Ролин — один из наших лучших тайных агентов, он занимается этим вот уже восемь лет. Хитростью ему удалось привлечь к себе внимание Кромвеля, и лорд — хранитель печати завербовал Жаккарда, хотя и понятия не имеет, на кого тот работает на самом деле. Он стал использовать Жаккарда через три недели после того, как тот прибыл в Лондон.
— Но ведь господин Ролин не для того приехал, чтобы следить за мной? — испуганно спросила я.