Чаша отравы

Герасимов Игорь Владимирович

Значит, обществу, всей земной цивилизации грозит деградация и вырождение? Значит, человечество в двадцатом веке прошло наивысшую точку своего развития? Революция, Победа, Гагарин — а потом всё? По наклонной?

Чужой волей оказалось захлопнутым отворившееся в двадцатом веке окно возможностей для перехода земного мироздания в совершенно новое социальное качество — и всё? Ведь и биологическая жизнь, со всей очевидностью, способна зародиться только в определенный, достаточно короткий период развития молодой планеты — пока химическая, тектоническая и электрическая активность на максимуме. А потом, если потенциал так и не реализовался, — время

проходит безвозвратно. Тогда, миллиарды лет назад, тут, на Земле, окно всё же не захлопнулось, тогда всё получилось. А ныне, в наше время, в этой точке траектории всеобщего развития, возможность, напротив, оказалась упущенной. Применима ли и здесь такая аналогия? Хорошо, если нет... А если — да?

Получается, страшный скрежет столкновения груженного картошкой самосвала с правительственным лимузином в пригороде белорусской столицы стал отправной точкой неудержимого уже Падения обратно — в бездну, в небытие, в тлен? Раз всё то, что миллиардами лет создавалось и совершенствовалось как сила, всё выше и выше вытягивающая усложняющееся мироздание, нашедшая свое последнее воплощение в невиданном доселе государстве под красным знаменем с серпом и молотом, оказалось повержено безвозвратно и безнадежно?

Более чем вероятно, что на сей раз мировая реакция, наученная негативным для себя революционным опытом, своего уже не упустит. Будет играть на опережение.

Раньше низы могли то и дело восставать. Просто по той причине, что в распоряжении власти было не особо много ресурсов и технологий контроля. Но сейчас уже всё не так. Чем больше технических достижений, чем больше уровень производства — тем выше... нет, отнюдь не уровень жизни масс. А возможности «высших» подавлять «низших», грабить и эксплуатировать их.

И отныне, раз этот уникальный Переход не удался, раз владыки консолидировались и обрели недоступные ранее возможности, на планете будут вечно — пока не грянет какой-нибудь космический катаклизм — горстка небожителей и море обслуживающих их «оцифрованных» рабов. У коих, в отличие от предков, уже не будет шанса сбросить ярмо.

Да что шанса — желания даже такого не появится.

Вот он — закат Земли. Вот он — конец.

Но тогда тем более надо подвести черту и сделать надлежащие финальные выводы...

Похоже, ловил себя Жаров на мысли, что он всё же пришел к коммунизму. Странным, тернистым путем, но пришел.

Конечно, шансов уже нет и не будет. Но хотя бы здесь и сейчас стать орудием Суда Истории — миссия почетная. И, главное, исполнимая.

Последний Судия...

Именно этим Жаров в последние месяцы и занимался.

Да, индивидуальный террор большевики никогда не считали приемлемым орудием политической борьбы. Хотя, конечно, не рыдали от скорби, когда кто-то другой — те же эсеры — широко применял его против особо одиозных деятелей царского режима.

Но сейчас вся история, вся политика фактически «обнулились». Какие, к черту, законы общественного развития, какие традиции революционной борьбы? Что доступно — к тому и нужно прибегать, считал Алексей. Всё равно всё уже кончено...

Интересно, как долго будут помнить это знамя, думал он, глядя на висящий с недавних пор на стене подвала советский красный флаг. Через сколько поколений угаснет красивая легенда о стране, где полноправными счастливыми хозяевами были все ее жители, где с каждым годом жизнь каждого человека становилась всё лучше и лучше, где власть, словно родная мать, искренне заботилась о каждом рядовом гражданине, давая

ему всё необходимое просто по праву рождения?

Поистине — немыслимая фантастика... Поколение, заставшее СССР, еще может в нее поверить. А те, кто придет после?..

...Жаров подошел к «иконостасу» фотографий под флагом. Их было семь. Первые две — Могильный и Лыба. Потом еще четверо. Все были перечеркнуты крест-накрест.

А в конце этого ряда смерти — фото генерал-лейтенанта Владислава Скворцова.

Сначала он «исполнял» сослуживцев поодиночке, словно опасаясь чего-то. Но недавно решился совершить свой суд сразу над двумя. И ничего — никаких подозрений. Ковид, что с него взять. Бывает, что и молодые умирают. Диагноз поставлен официально. Шито-крыто. Как и они сами со смутьянами зачастую поступают...

Жаров стоял, переводил взгляд с одного снимка на другой — и вспоминал...

Наконец, подполковник взял черный фломастер и не спеша перечеркнул изображение баловня судьбы, вся «заслуга» которого — в семейном происхождении.

Неторопливо подошел к компьютеру, распечатал фото Белякова-старшего.

И повесил рядом — справа от сына.

Потом еще долго смотрел, погруженный в свои мысли.

Значит, так... Для своих бывших товарищей он уже изгой. Для военной службы он никто — без пяти минут пенсионер. Ну и ладно...

Открыл сейф, достал два паспорта — внутренний и заграничный. Стал их задумчиво перелистывать — в очередной раз.

Оба документа были выписаны на имя Константина Петровича Павлова. И не просто отпечатаны на подлинных номерных бланках, а проведены по всем базам, как и полагается. Фото модифицировано. Под предстоящую пластическую операцию, о которой он заранее договорился со знакомым хирургом, надежным и проверенным человеком. Отпечатки пальцев, конечно же, не поменяешь, но обычный человек, живущий неприметной жизнью, как правило, с подобными проверками не сталкивается. А большего уже и не надо — просто дожить свой век спокойно. Наблюдая за тем, что происходит, со стороны. И неважно, где, в какой стране. Главное — что всё это уже останется позади.

Лондон, 27 апреля 2021 года

— Сэр Эндрю, нам очень жаль, мы сделали всё, что могли, — печально сказал доктор Стивен Макензи, ведущий инфекционист-пульмонолог элитной частной клиники.

Беляков не верил своим ушам.

— Но как? — только и смог выдавить он из себя.

— Иногда такое бывает. Хоть и нечасто. Не всегда течение зависит от возраста и общего состояния здоровья. Бывает, молодых и сильных этот ковид убивает за считанные дни... Мы вводили самые эксклюзивные препараты. Не помог даже регенерон, который поставил Трампа на ноги за пару дней... Перелили плазму крови от тяжело переболевших — никакого эффекта. Пытались хотя бы поддержать организм, дать эффективное симптоматическое лечение... Применили и высокопоточную оксигенацию, и искусственную вентиляцию легких. Даже экстракорпоральную мембранную оксигенацию. Но всё безрезультатно. Ткани дыхательной системы, системы кровообращения отказывали буквально на глазах. Честно говоря, с такой резистентностью к лечению и стремительностью течения я столкнулся впервые за всё время пандемии. Но никто не может быть от этого застрахован. Еще раз заверяю — мы применили все самые лучшие методики и препараты, не считаясь, как вы сказали, со средствами. Но... — врач развел руками и виновато опустил голову.