Чаша терзаний
Шрифт:
— Ты думаешь, у него получится?
— Я уверен.
Он поднялся и протянул мне руку.
— Боюсь, я больше никогда не вернусь сюда, — проговорил он. — Ты со мной?
Я вложила в его ладонь свою и сказала,
— Навсегда.
Много позже, когда мы в объятиях друг друга лежали на кровати маленькой лондонской гостиницы, впервые за долгие годы я не пыталась скрыть свою любовь к нему, хотя всё ещё не до конца верила в то, что всё
— Хочешь, я прямо сейчас расскажу тебе, так же как и ты рассказала мне? — сказал он вдруг.
— Что расскажешь?
— Когда ты заняла место в моём сердце.
— Хочу.
— В тот самый день, когда ты стояла у кабинета Дамблдора, бледная и усталая и на твоей груди красовалась эта ужасная надпись.
— Ты говоришь неправду, — засмеялась я.
— Нет, я говорю правду.
— Тогда зачем же ты обругал меня? — я посмотрела ему в глаза и хитро прищурилась.
— Потому что твоя майка действительно была ужасной, — он принял игру.
— Я так не думаю, — сказала я и чмокнула его в нос. — Ты же обратил внимание и даже прочитал.
Он улыбнулся и перевернул меня на спину,
— Скорее меня заинтересовало то, что под ней.
— О, Мерлин, — притворно застонала я. — А Вы, оказывается, не так просты, профессор. Ругали девушку, а сами раздевали её глазами.
— Да, я тот ещё негодяй, — сказал он и снова стал целовать меня.
Когда мы вдоволь насладились друг другом, я нежно погладила его по щеке и тихо спросила,
— А всё же, что на самом деле произошло с тобой тогда?
Он взял мою руку и прикоснулся к ней губами,
— Я сам не знаю. С того самого вечера я так часто стал думать о тебе, что сам себя боялся. Представляешь, я даже был уверен, что ты навела на меня чары или подлила мне что-то. Я ведь и противоядие пил, а однажды даже попросил Дамблдора помочь мне избавиться от этого, правда, не признался, кого подозреваю.
— Ты параноик, Снейп, — я ласково провела рукой по его груди.
— Вот-вот, он тогда сказал мне то же самое.
— Но я всё равно люблю тебя.
— И за это я готов простить тебе всё что угодно.
— Что, например?
— Например, что ты позволяла себе так дерзко со мной разговаривать.
— Я не считаю себя виноватой. И поделом тебе. Тем более что я никогда не позволяла себе этого на людях, ты же, напротив, пытался, чтобы нас окружало как можно больше ушей.
Он задумался.
— А ты знаешь, ты ведь права. Значит, это я виноват?
— Конечно ты, — я запустила руки ему в волосы и взлохматила их.
Он внимательно посмотрел на меня и сказал,
— Но я ведь люблю
— И за это я готова простить тебе, что угодно!
Впервые я увидела, как он смеётся.
— Скажи, как у тебя это получается? Всегда, когда мы о чём-то спорим, я неизменно остаюсь побеждённым.
Я улыбнулась и пожала плечами.
— Зато во всём остальном победитель — ты.
— И хочу им оставаться, — прошептал он, покрывая меня новыми поцелуями.
Глава 26
Прошло несколько месяцев с тех самых пор, как мы поселились в небольшом гостиничном номере. Северус каждый день уходил куда-то, а я оставалась и просто ждала его. Я не требовала никаких объяснений. Я всё еще боялась, что моё тихое счастье может оказаться ненастоящим.
Возвращаясь ко мне, он каждый раз приносил «Прорицатель», и мы вместе садились его читать. Северус не ошибся, Гарри действительно справился сам. И теперь наш мир собирал себя по кусочкам. Газета рассказывала нам о том, как началось восстановление школы, как проходили суды над Упивающимися. Многие из них снова избежали кары, но теперь это было уже неважно. Журналисты неистово возмущались, что Гарри наотрез отказался давать какие-либо интервью.
Однажды, вместо обычной газеты, Северус принёс свежий номер «Придиры». На самой первой странице была небольшая статья без колдографий и привычных журналистских приёмов, где Гарри заявлял о том, что он будет хранить вечную память о двух людях, без которых никогда бы не справился со всем, что случилось, это был Дамблдор и…
— Северус, это же твоё имя! — воскликнула я.
Он не ответил. Я перевела на него взгляд и увидела, что он смотрит в окно. Он выглядел ужасно измотанным и как будто немного постаревшим. Я подошла к нему и ласково обняла. Он улыбнулся.
— Ты уверен, — тихо начала я. — Что не хочешь вернуться?
— Не знаю, — сказал он. — Может быть, когда-нибудь…
Мы некоторое время наблюдали, как по стеклу бегут капли осеннего дождя, потом он повернулся ко мне и сказал,
— А ведь совсем не это я хотел тебе показать сегодня, — и добавил. — Собирайся, мы уходим отсюда.
Собирать было нечего, поэтому я просто дала ему руку и кивнула. Мы трансгрессировали.
Когда мы появились в конечной точке своего путешествия, я посмотрела вокруг и подумала, что сплю,
— Северус, как это? — зачаровано сказала я.
Моему взору предстала узкая тропинка, которая упиралась в маленький двухэтажный домик, за домиком переливалась и искрилась водная гладь, и звёзды отражались от её поверхности.