Часовой ключ
Шрифт:
— Слушай, так тебе надо купить мобильник, — хлопнул себя по лбу Леша. — Как мы сразу не догадались!
— Если мне разрешат его иметь, — с сомнением покачала головой Василиса. Однако мысль о собственном маленьком телефоне ей понравилась.
К счастью, связь в доме была отличная, так что Василиса, запершись у себя в комнате, теперь могла долго переговариваться с Лешкой.
Но мысль о странном отцовском доме не давала ей покоя. Однажды Василиса специально пробралась к воротам, чтобы узнать, нельзя ли (вдруг пригодится?) самостоятельно выбраться за пределы «поместья». Немного
За этим занятием Василису застал господин Эрн. Цепко ухватив девочку за плечо, он молча проводил ее до самой комнаты и коротко попросил не гулять больше возле ограды.
Было еще одно обстоятельство, и тоже довольно-таки странное… Однажды, проснувшись глубокой ночью, Василиса обнаружила, что стоит возле приоткрытого окна. На черном беззвездном небе сияла полная луна, а руки Василисы слабо и нежно светились в темноте. Она, как завороженная, сложила ладошки вместе — они наполнились голубыми и синими мерцающими искрами. Василиса встряхнула руками, и комната на миг осветилась фейерверком серебристо-синих огней. На какой-то миг девочке показалось, что через полотно света проблескивают цифры… А потом все исчезло. Василиса подумала, что ей это приснилось, но на следующее полнолуние хождение во сне и загадочные циферки повторились вновь. Никому, даже Лешке, об этом Василиса не рассказывала, решила сначала сама разобраться.
Часы пробили семь. У-у-у, воспоминания совсем захватили Василису, а ведь давно пора выбираться из библиотеки.
Она сидела на своем любимом месте — на подоконнике, спрятавшись за малиновой шторой. Здесь она и читала всю ночь при свете маленькой свечи. В доме было проведено электричество и центральное отопление, но ими почти не пользовались, предпочитая свечи и камины. Госпожа Азалия любила повторять, что господину Огневу больше нравится живое пламя, а не жалкое подобие в виде электрических ламп.
Василиса собралась вылезти из своего укрытия, чтобы, как всегда, немного поразминаться с утра в библиотеке: надо было готовиться к лету, тренер не даст спуска. Правда, пустят ли ее в летний лагерь на целых три недели? Об этом Василиса пока предпочитала не думать.
Но тут из коридора донесся шорох. Кто-то возился под дверью.
Василиса насторожилась. В следующую секунду дверь начала медленно отворяться, и девочка услышала приглушенный шепот Эрика:
— Ну и где рыжая? — Кажется, он был немного разочарован. — Ты же говорил, здесь будет?
— Да здесь она, прячется где-то… — тихо ответил ему Норт. — Даю сто процентов.
Дверь захлопнулась. Но Василиса знала, что братья все еще находились под дверью.
— Да спит она, — протянул Эрик. — Вечером подловить стоило…
— Нет ее в комнате, я проверял. — Норт сделал несколько шагов к малиновой шторе, где пряталась сестра. — Вылил ей в сумку случайно целую банку клея!
Услышав такое, Василиса чуть не задохнулась от возмущения. Только она хотела выскочить из своего укрытия, как ей пришло в голову, что братец,
Тем временем мальчишки приблизились почти вплотную к шторе.
— Нет ее здесь, — уверенно произнес Эриков голос. — Она наверняка в саду гуляет. Опять сальто всякие делает.
— Как обезьяна в цирке, — презрительно сказал Норт.
Василиса крепко стиснула зубы, чтобы не ответить: не очень-то хотелось скандалов с самого утра. Она намеревалась попросить господина Эрна отвезти ее в город, чтобы встретиться с Лешкой.
— Зато видал, как она по дереву лазит? — Эрик присвистнул. — Я видел, как она выбиралась из своей комнаты. Еще прыгала по веткам, как…
— Обезьяна, — опять вставил Норт. — И почему эта рыжая должна жить с нами? И как раз перед самым испытанием? Что-то здесь не то…
Василиса навострила уши. О чем это он? Но братец замолчал. Зато Эрику, видать, не терпелось поговорить о новоиспеченной сестрице:
— Я слышал, как Эрн говорил нашей Азалии, что девчонка делает отличные успехи в гимнастике…
— Глупое, бессмысленное занятие, — опять оборвал брата Норт. — Я вот думаю о другом… Неужели отец хочет, чтобы она жила с нами и ТАМ?
Вновь заскрипела дверь. Послышались тяжелые, мерные шаги.
— Что вы делаете в библиотеке? — раздался спокойный, равнодушный голос. — Вам больше не на что потратить субботнее утро? Норт?
Сердце Василисы тревожно сжалось. Кто это?
— Мы искали рыжую, папа…
О нет…
— Она сюда часто приходит.
Василиса тут же устыдилась своего скрюченного положения. Но что же делать? Как выбраться незаметно, чтобы встретиться наконец с человеком, видеть которого Василиса желала с самого первого дня пребывания в этом ужасном доме. И даже намного-намного раньше…
— Норт, ты забыл, о чем я просил тебя? — В равнодушном голосе прозвучали холодные металлические нотки.
По всей видимости, Норт тоже расслышал их, ибо проговорил как-то тускло:
— Да, отец. Я больше не подойду к ней ни на шаг.
— Я рад, Норт, что ты ведешь себя благоразумно. Скоро испытание, и твои мысли должны быть сосредоточены только на нем и ни на чем больше.
— Да, отец, — почтительно произнес не похожий сейчас на самого себя Норт. — Я очень хочу быть настоящим часо…
— В воздухе пахнет свечным угаром, — перебивая сына, произнес Нортон-старший. — И та штора, на втором окне, немного колышется… Прекрасно.
Воцарилось молчание. Василиса замерла от ужаса, мечтая только об одном — провалиться сквозь оконное стекло наружу.
— Вылезай.
Голос прозвучал негромко и спокойно, но у Василисы все похолодело внутри.
Она поняла, что раскрыта. Чувствуя, что предательски краснеет, Василиса отодвинула тяжелую штору и неловко спрыгнула на пол.
Мужчина, стоявший перед ней, был высок, худощав, но широк в плечах, светловолос. Серые с зеленым, как у Норта-младшего, глаза смотрели как-то сквозь, равнодушно. Почему-то Василиса совсем по-другому представляла отца: рыжим, синеглазым, веселым… Однако Нортон-старший являл собой полную противоположность придуманному образу.