Часовые Вселенной
Шрифт:
— Как и от воды, с той разницей, что многие разбавляют водой виски.
— При чем тут это? — Грэхем нетерпеливо отмахнулся.— На мой взгляд, нам нужно сделать два логических шага. Первый — как следует прочесать квартиру Рида. И второй — проконсультироваться у специалиста, как могут действовать на организм мескаль, метиленовая синька и йод, если применять их так, как это делали потерпевшие.
— Берлога Рида за городом,— заметил Воль,— Схожу-ка я за машиной.
На холостяцкой вилле Стивена Рида хозяйство вела
После того как женщина удалилась к себе в комнату, они с привычной сноровкой обследовали кабинет Рида. Там была уйма разных бумаг, которые они стали просматривать с лихорадочной быстротой.
— Следующий кандидат на сердечный приступ — это мой шеф,— предрек Воль, сгребая очередную кучу писем.
— С чего бы это?
— Здесь должна разбираться местная полиция. Если бы он только увидел, как я с твоей легкой руки шурую в чужом округе, его бы точно удар хватил. Если хочешь знать, из-за тебя мне светит понижение в чине.
Грэхем насмешливо фыркнул, не прерывая поисков. Через некоторое время он обратился к Волю. В руке у него было письмо.
— Вот, послушай: «Дорогой Стив! Я был очень опечален, когда узнал, что Мейо дает тебе свои снадобья. Мне, конечно, известен твой интерес, и все же, честно говоря, эти забавы — пустая трата драгоценного времени. Советую выбросить все в мусорное ведро, а заодно и из головы. Я совершенно уверен, что так безопаснее»,— Он оторвал взгляд от письма.— Здесь стоит адрес Уэбба. И подпись — «Ирвин».
— А дата?
— Двадцать второе мая.
— Совсем свежее.
— Вот и двойная связь,— заметил Грэхем,— Мейо—Уэбб—Рид. Передача шла от одного к другому, именно этого я и ожидал.
— Я тоже,— Воль перелистал страницы, бегло просматривая текст.— Личные рекомендации — как раз то, о чем я тебе говорил. Хотя дело выглядит так, как будто Уэбб почему-то старался отговорить Рида.
— Потому что такие забавы чреваты смертельным исходом. Уэбб еще тогда это понял! Двадцать второго мая он знал, что его дни сочтены, так же точно, как я знаю, что стою здесь перед тобой собственной персоной. Он уже ничего не мог изменить, но пытался отвести Рида от края пропасти.
— Что за жуть ты несешь,— жалобно проговорил Воль, оторвавшись от бумаг.— Так ты скоро скажешь, что следующими жертвами окажемся мы с тобой.
— Я вовсе не уверен, что это так уж далеко от истины, тем более что мы понемногу выходим на след.
И снова холодная дрожь пробежала у него по спине. Он пошевелил лопатками, стараясь прогнать странное ощущение. Его охватило острое чувство психологического тупика: как будто мысли было позволено двигаться в любом направлении, кроме одного-единственного. Стоило ей податься в ту сторону — сразу же звучал сигнал тревоги и любопытствующий ум покорно отступал.
— Ни черта. Сплошные глазные яблоки и зрительные нервы,— проворчал Грэхем, засовывая на
— У меня то же самое,— отозвался Воль.— А что такое конъюнктивит?
— Болезнь глаз.
— А я подумал, что это из области железнодорожной связи.— Добравшись до последнего письма, Воль положил их обратно в ящик.— Здесь у него нет ни лаборатории, ни хирургической клиники. Он оперировал в Госпитале глазных и ушных болезней, в Бруклине. Надо бы попытать счастья там, как ты считаешь?
— Сначала позвоню в офис, пора доложить результаты.— Воспользовавшись телефоном Рида, Грэхем долго беседовал с Сангстером. Закончив, он сказал Волю: — Требуют, чтобы мы летели туда быстрее звука. Нас ждут с самого утра. У Сангстера такой вид, будто он проглотил атомную бомбу.
— Нас? — с нажимом спросил Воль, подняв брови.
— Нас обоих,— подтвердил Грэхем.— Случилось что-то архиважное.— Потирая подбородок, он с нескрываемым разочарованием оглядел комнату,— Улов, как в пустыне! Хоть нас и поторапливают, все же заглянем-ка по пути в госпиталь. Это последний шанс узнать что-то про Рида.
— Тогда поехали.
В госпитале секретарша сдала их с рук на руки доктору Причарду, высокому, моложавому, подтянутому мужчине. Поздоровавшись, он снял белый халат и предложил им сесть.
— Полагаю, вы хотите задать мне вопросы о бедняге Риде?
— Вы уже знаете, что он умер? — в упор спросил его Грэхем.
Причард сдержанно кивнул:
— Нас известила полиция. Они позвонили вскоре после того, как это случилось.
— Покончил он с собой или нет — вопрос спорный,— сказал Грэхем.— Возможно, он намеренно бросился под машину, возможно, и нет. Сам я думаю, что нет. Тем не менее свидетели показывают, что вел он себя отнюдь не нормально. Не могли бы вы объяснить, что с ним произошло?
— Я ничего не знаю.
— Может быть, в последнее время вы заметили у него какие-то странности?
— Пожалуй, нет. Я ведь был его ассистентом, а потому уверен: будь в его поведении что-то необычное, я бы наверняка заметил.— Доктор на секунду задумался.— До позавчерашнего дня он был как-то по-особому озабочен. Но для человека его склада и профессии в этом нет ничего из ряда вон выходящего.
— Почему до позавчерашнего дня?
— С тех пор я его не видел. Он взял краткий отпуск, чтобы закончить какую-то работу.
— А он не уточнил, какую именно?
— Нет, он никогда особо не распространялся о своих делах.
— Вы знали профессора Мейо или доктора Уэбба?
— Слышать — слышал, но знаком не был.
— Не упоминал ли Рид в разговоре с вами кого-нибудь из них? Может быть, он говорил о каких-нибудь общих интересах?
— Нет,— без колебаний ответил Причард.
Грэхем обреченно посмотрел на Воля: «И здесь тупик», потом снова обратился к Причарду:
— Насколько мне известно, Рид был выдающимся хирургом-офтальмологом. Могла ли его профессия обусловить повышенный интерес к наркотикам?