Часовые Вселенной
Шрифт:
— Чистейший бред,— упрямо продолжал Торстерн.— Я проконсультировался у нескольких наших ведущих авторитетов в области паранормальных способностей. Они заявили, что это просто нелепо,— но поняли, почему Стин про это говорил.
— И каков же был их диагноз?
— Что он подвергся чересчур сильному воздействию гипноза со стороны такого же гипнотизера, как он сам. До сих пор случаи столь полного подавления психики не зарегистрированы, но теоретически возможны.
Торстерн отвел взгляд, впервые заметив свою успевшую остыть чашку кофе. Облизав
— На некоторое время вы заставили Стина поверить, что он — это вы. И заставили его свести с ума Халлера, после чего иллюзии Стина рассеялись. А теперь, хоть я самый обычный человек, попробую-ка я прочитать ваши мысли. Вы думаете, что, если я не стану играть за вас, вы проделаете то же самое со мной.
— В самом деле?
— Или просто избавитесь от меня, как поступили с Грейторексом. Что бы вы ни предприняли, ваши усилия будут тщетны. Если вы обработаете меня, как обработали Стина, эффект будет временным. Гипноз всегда проходит самое большее через сутки. Все, что вы заставите меня сделать за эти сутки, я смогу потом отменить.
— Верно, — рассудительно кивнул Рэйвен.
— Если же вы просто прикончите меня, вам достанется лишь труп. Труп не в состоянии прекратить войну. Вы мне уже раз шесть сказали, что мертвых ничто не волнует. Вот и подумайте, с точки зрения вашей же собственной философии, насколько будут меня волновать проблемы Земли. Ха, да еще меньше, чем Грейторекса!
Внезапно Торстерн спросил:
— Как вы прикончили Грейторекса? Даже самый супер-пупер-гипнотизер не может заставить человека лечь и испустить дух. Что вы с ним сделали?
— То же самое, что нам придется сделать с вами, если мы убедимся, что альтернативы нет.— Рэйвен многозначительно посмотрел на Торстерна,— Поймите же наконец своей упрямой башкой, что мы не испытываем угрызений совести, устраняя препятствие со своего пути. Мы отличаемся от вас лишь тем, что делаем это милосердно быстро. Мы не позволяем никому страдать. Настоящее преступление — это намеренно продлевать акт смерти!
Пристально взглянув на собеседника, Рэйвен закончил:
— Грейторекс умер так быстро, что вряд ли успел осознать, что происходит. Стин был лишен этой главной привилегии.
— Я же сказал...
Рэйвен лишь отмахнулся.
— Вам не удастся превратить Венеру в свою личную собственность, а потом объединиться с марсианами, чтобы потребовать выкуп с Земли в ее судный час. Если человечество когда-нибудь окажется загнанным в угол, сражаться станет именно все человечество, а не одни только земляне. Все мы! Поэтому вы должны прекратить враждебные действия против Земли и убедить марсиан последовать вашему примеру. Иначе вас устранят навсегда, после чего мы поступим точно так же с вашими преемниками, кем бы они ни были. Мы будем уничтожать их одного за другим, пока все ваше движение не развалится из-за отсутствия руководства.
Рэйвен показал на крошечный радиевый хронометр, вделанный в перстень на среднем
— У вас пять минут, чтобы принять решение.
— У меня больше времени, намного больше. Столько, сколько я захочу.
Торстерн толкнул через стол третью фотографию.
— Взгляните.
Не потрудившись поднять фотографию со стола, Рэйвен наклонился и посмотрел на нее. Выражение его лица нисколько не изменилось.
— Кто там? — спросил Чарльз, которому было лень вставать, чтобы посмотреть самому.
— Лейна,— сообщил Рэйвен.
Торстерн скрипуче рассмеялся, в полной мере наслаждаясь своей предусмотрительностью. В частности, он был рад, что ему удалось до сего мгновения не думать о Лейне. Ни одной мысли о ней не промелькнуло в его мозгу. Снова пешка переиграла мутанта.
Ничто не доставляло Торстерну большего удовольствия, чем обойти мутанта. То была его слабость, которая наверняка очень заинтересовала бы любого эколога, изучающего влияние среды на высшие формы жизни.
— Ваша женщина,— с нескрываемым презрением проговорил Торстерн.— Нам известно все о ее привычках, передвижениях, способностях. Мы знаем, в частности, что она — супергипнотизер, как и вы. Об этом рассказал Стин. Он не лгал, да и не мог солгать — в его-то состоянии. Возможно, вы испытываете некое влечение к этой толстой шлюхе. Не могу вообразить другого объяснения, разве что вам нравятся слоны, и...
— Оставим в покое внешность. Она не создана для того, чтобы удовлетворять ваши вкусы. Ближе к сути.
— Суть в том,— с нескрываемым удовольствием проговорил Торстерн,— что, как только я умру или свихнусь,— он постучал по фотографии пальцем,— она за это заплатит.
— Смешно,— заявил Рэйвен.
— Надеюсь, вы обрадуетесь, узнав, что она мертва.
— Плакать не стану,— небрежно заверил Рэйвен.
Он сказал это так, что стало ясно — его слова не сарказм, а чистая, чудовищная правда.
Даже Торстерна эти слова повергли в ужас. Он неуверенно посмотрел на Чарльза, ища подтверждения своим ощущениям, но обнаружил, что Чарльз со скучающим видом пялится в потолок. Тогда Торстерн снова недоверчиво взглянул на Рэйвена.
— Она может умереть медленно.
— Вы так думаете?
— Уверен. Если не окажется, что у нее слабое сердце, она сможет протянуть вдесятеро дольше, чем Стин. Как вам это понравится?
— Мне это кажется отвратительным.
— Гм?..
— Выдающийся ум, могущественный завоеватель, который прячется за женской юбкой.
Вновь почувствовав себя униженным, Торстерн чуть было не пришел в ярость, но сумел овладеть собой.
— На себя посмотрите! Вы хотите, чтобы женщина расплачивалась за ваши прегрешения?
— Она не будет возражать,— придав беседе совершенно неожиданный оборот, ответил Рэйвен.
— Вы спятили! — заявил Торстерн, начиная верить, что Рэйвен и впрямь безумец.
— Грейторекс не возражает. Халлер тоже. А Стину все полностью безразлично. Почему же Лейну должно это заботить? Даже вы...