Часовые Вселенной
Шрифт:
Подняв глаза, он обнаружил, что остальные смотрят на него.
— Я уже сказал, что сдаюсь. Чего еще вы от меня хотите?
— Ничего,— Рэйвен кивнул на телефон на стене.— Мне вызвать антиграв, чтобы вас доставили домой?
— Нет, пройдусь пешком. Кроме того, я вам не доверяю.
Неуверенно поднявшись, Торстерн снова ощупал грудь. Ему казалось весьма подозрительным, что его капитуляцию приняли с такой готовностью и что его так спокойно отпускают. Меряя всех по своей мерке, он был уверен, что его поджидает новая ловушка. Не запланирован ли несчастный случай в пути, вдали от дома? Возможно, еще
— Зато мы доверяем вам, поскольку читаем ваши мысли,— сказал Рэйвен.— Вам не повезло — вы не можете читать наши, иначе поняли бы, что мы играем честно. Мы вас не тронем, если вы не измените своему слову.
Добравшись до двери, Торстерн открыл ее и обернулся в последний раз. Лицо его все еще было бледным и выглядело слегка постаревшим, но к нему отчасти вернулось прежнее достоинство.
— Я обещал положить конец враждебным действиям в отношении Земли,— сказал он — И я сдержу свое обещание — но не более того!
Шагнув в темноту, он аккуратно прикрыл за собой дверь — хотя куда естественнее было бы хлопнуть ею так, чтобы содрогнулся весь дом. Но пятьдесят лет назад одна высокая злая женщина надавала ему по ушам за то, что он хлопал дверью, и, хотя Торстерн сам того не сознавал, уши его горели до сих пор.
Двигаясь вдоль стен, Торстерн как можно быстрее зашагал по дороге. Теперь ничего нельзя было разглядеть дальше трех ярдов, и он чувствовал себя почти слепым.
Он то и дело останавливался, вслушиваясь в то, что творилось в тумане, потом поспешно шел дальше. В это время вряд ли можно было кого-нибудь встретить, кроме неугомонных неспящих или же прогуливающихся патрулей. Торстерн уже потерял счет пройденному, как вдруг слева послышались чьи-то шаги.
— Кто здесь? — крикнул он, приложив ладони ко рту.
Шаги зазвучали быстрее. Из желтой дымки появился патруль — шестеро, все с оружием.
— Что случилось?
— Я знаю, где искать Дэвида Рэйвена!
Чарльз наконец перестал внимательно прислушиваться.
— Он изо всех сил пытается вспомнить — но не может. В голове его сплошной туман. Скоро он сдастся и отправится домой.
Скрестив толстые ноги, Чарльз погладил живот.
— Когда он хлопнулся без чувств в дверях, я сперва решил, что это ты им овладел. А потом услышал в твоих мыслях удивленный возглас.
— А я думал, что им овладел ты,— нахмурился Рэйвен.— Хорошо, что я успел вовремя, не то ему пришел бы конец.
— Да, сердечный приступ,— Глаза Чарльза вспыхнули.— Еще один подобный фокус, и об этом станет известно всем.
— Кое-кто оказался весьма неосмотрительным,— серьезно произнес Рэйвен.— Кое-кто обладает весьма ограниченным кругозором и ждет не дождется, чтобы ему преподали урок. Эго плохо, очень плохо. Такого не должно повториться.
— Он долго держался и крайне неохотно уступал; так что крайне трудно было устоять перед соблазном,— напомнил Чарльз с видом человека, готового объяснить что угодно,— Словом, потенциальному императору Венеры очень повезло. Иначе он мог бы быстро отправиться на тот свет. Что ж, он жесткий человек, и ему не занимать силы духа. Ничто другое не могло напугать его настолько, чтобы он пошел хоть на малейшие на уступки. Может, все случившееся к лучшему. Главное — у него не
— Возможно, ты прав. Если бы он умер, у нас было бы куда больше неприятностей. Пришлось бы иметь дело с Уолле нкот-том и, вероятно, с двумя другими двойниками, любой из которых с легкостью мог бы занять кресло босса, введя в заблуждение всех, кроме телепатов. К тому же вполне может существовать тайный список умников, не являющихся мутантами, которых Торстерн назначил своими преемниками. Один-два из них могут находиться на Марсе. То, что Торстерн сдался, спасло нас от множества хлопот. Иначе нам пришлось бы идти до конца.
— Да, он сдался, но не до конца,— заметил Чарльз,— Он не мог отогнать кое-какие мысли, пока брел по дороге.
— Я их слышал.
— Он упрям, чтобы не сказать больше. Во-первых, он оставляет за собой право послать свои обещания к чертям, как только найдет способ полностью защититься от мутантов. Вероятность подобного он оценивает как один к миллиону и тем не менее надеется даже на столь ничтожный шанс. Во-вторых, он оставляет за собой право пинком отправить тебя в соседнюю галактику, едва придумает, как это сделать.
— И это еще не все,— добавил Рэйвен.— На основании доступных нам фактов можно предположить, что он свяжется непосредственно с Мировым Советом, раскритикует Уолленкотга, от всей души проклянет подпольное движение, посокрушается по поводу их злодеяний, посочувствует Земле и предложит положить конец всему сопротивлению в обмен на достойную компенсацию. Он попытается продать свою капитуляцию Земле и получить взамен неплохую прибыль.
— Он и впрямь на такое способен!
— Пусть. Это не наше дело. Главная цель достигнута, что важнее всего.
Рэйвен ненадолго задумался.
— Торстерн вряд ли захочет разрушить свою организацию. Он отзовет своих псов, но не станет разгонять свору. Единственное, на чем он может успокоиться,— это собрать свору побольше и получше, открыто и легально. Проделать такое он может только одним способом — с ведома и одобрения самых влиятельных из его недавних противников, включая Герата и нескольких членов Мирового Совета.
— С какой целью? Они ничего не знают о денебианах, поэтому...
— Я сказал Торстерну, что человечество найдет выход из своих проблем. Он мог запомнить эти слова. Он ничего не знает о денебианах, как ты заметил, но может решить — и убедить других, — что час испытаний настал. Пешки против мутантов! Зная характер Торстерна, я уверен, что он считает людьми лишь себе подобных, в то время как мутанты для него — не люди или квазилюди.
— А! — прищурился Чарльз.— В наши дни полно нетерпимости. И незачем подпитывать ее еще больше.
— Кому об этом знать, как не нам? — пожал плечами Рэйвен.— Посмотри, чего он добьется, если сможет наладить сотрудничество с единомышленниками с Марта и Земли, объединив силы трех планет в деле истребления мутантов: у него снова появится личная армия, на этот раз состоящая из подобных ему пешек. Он удовлетворит свое тщеславие и ненависть к мутантам и получит средства для оправданного устранения главного источника угрозы себе самому. Такая мысль не может не прийти ему в голову — рано или поздно. У него хватит на это ума и смелости, и он крайне упрям.