Часть 1 : Цена альянсов.
Шрифт:
— При всем уважении к вам, господин Ленньер, здесь не место для поэзии. Если, конечно, речь не идет о каком-нибудь особенно поэтичном ругательстве.
Ленньер глубоко вздохнул. Иногда эти инопланетяне такие... ограниченные.
— Я много лет проучился в Храме, — сказал он. — И провел много времени, изучая то, что вы называете математикой. Я мог бы просчитать возможные вероятностные структуры, и...
Лицо Лондо просветлело.
— А, господин Ленньер. Да, я неправильно судил о вас. Думаю, что нам следует поговорить иначе. Скажите мне,
Ленньер пожал плечами. Покер? Никогда не слышал об этом.
— Это какой-то музыкальный инструмент? — поинтересовался он.
Единственная музыка, которую он слышал, была та, под которую танцевали в углу.
— Нет, господин Ленньер. Вон за столом освобождается место.
Ленньер посмотрел на стол, который он заметил раньше. Гейм уходил в сопровождении двух вриев, за столом остались бракири и ллорт. Бракири махнул Лондо рукой.
— Видите ли, мистер Ленньер. Всегда есть надежда. Теперь, давайте я объясню правила. Вы просчитаете вероятности, и вместе мы справимся.
— Как Вам угодно, но я не вижу, как...
— Доверьтесь мне. А как Деленн? С ней все будет в порядке?
Ленньер бросил не нее быстрый взгляд. Она все еще сидела, уставившись в пустоту.
— С ней все будет хорошо, — сказал он.
Кровь...
Его, красная и сладкая. Кровь тучанк, вяло текущая на землю.
Ритуал — как же нуВил Рун назвала его? Песня Приветствия. Смешивание Песни Бытия Шеридана с Песней Тверди, чтобы поприветствовать его на планете.
Ритуал был необычным, но не таким уж неприятным, и поэтому Шеридан никак не мог объяснить свое угнетенное состояние. Ритуал не мог так глубоко повлиять на него, хотя он хорошо помнил проскользнувший в его сознании образ Деленн. Ему стало интересно, обычно ли это для Песни Приветствия, или же это всего лишь признак того, что он слишком много думает о ней в последнее время.
Он не хотел этого. Он считал, что все, что произошло между ними за последнее время: ее предательство, приведшее к тому их пленению во время Битвы на Втором рубеже, их дружеская беседа в камере, и после битвы... они были действительно близки к поцелую.
Шеридан пытался рационализировать свой гнев по отношению к Деленн. Он вспомнил ее предательство в Битве на Втором Рубеже. Она нарушила радиомолчание, сообщив минбарцам о том, что она находится на борту "Пармениона". Потом она помогла им проникнуть на корабль. Чуть позже она ударила Шеридана, он потерял сознание, в результате чего они оба попали в плен.
Он мог понять, почему она сделала это: она надеялась положить конец битве, сообщив Серому Совету о той связи, которую, как она думала, она обнаружила между людьми и минбарцами. Это была благородная цель, он понимал ее, она ему даже нравилась. То, что ей это не удалось, не имело никакого значения.
Сейчас было легко простить ее, но, возможно, именно сейчас у него есть время осознать, чего могло им стоить ее предательство, и как много личного было
Или, возможно, он ошибочно выплескивает на нее ту злость, которую он чувствует к себе самому.
Он почти поцеловал ее, и это всего лишь спустя два месяца после смерти Анны. После того, как он сам застрелил свою жену в рубке "Вавилона". Он был зол на себя, зол на Деленн за то, что она поставила его в такое положение, зол на Анну за то, что она оказалась в неподходящем месте в неподходящее время.
Позже он попытается перенести эту злость на стрейбов, но пока другой мишени, кроме себя самого, у него не было.
После того, как закончились все совещания, он попросил разрешения немного пройтись по городу. НуВил Рун разрешила, но с условием: с ним пойдет телохранительница-тучанк. Не подумав, он принял условие.
Но когда он увидел, как его телохранитель вытащила длинный острый кинжал, он всерьез над этим задумался.
Еще один ритуал? Да нет... он легко понял чувства, отраженные в ее глазах.
— Друг нарнов! — прошипела она. — Умри, друг нарнов!
— Ах ты, паршивый сын пурпурного! Твоя мать была никчемным грызуном, а от твоего отца пахнет как от плодов орчи!
Ленньер моргнул и отодвинулся. Министр Моллари определенно был не в духе. То, что он говорил, также не выдавало особого счастья. Возможно, скрытую подоплеку этого следовало искать в том факте, что он до сих пор терял большое количество финансов.
Ленньеру стало любопытно, почему министр Моллари так плохо на это отреагировал. Ленньер великолепно играл свою роль, перед ним на столе лежала довольно внушительная кучка фишек. Этот... покер не казался трудным. Все дело было лишь в подсчете вероятностей, потом смотришь в свои карты и оцениваешь, стоит ли продолжать. Все выглядело достаточно просто. Возможно, Ленньер делал что-то неправильно?
Дрази все еще переводил оскорбление Лондо, поэтому Ленньер наклонился вперед, чтобы поговорить со своим компаньоном. Он перешел на центаврианский. По понятным причинам, все стремились говорить на грубом и простом диалекте торговцев.
— Министр Моллари, — прошептал Ленньер. — У дрази нет разделения на полы, поэтому у него нет матери или отца. Оскорблять его, тем не менее, не такая уж и хорошая идея. Это не приближает нас к...
Дрази внезапно вскочил.
— Зеленый! — завопил он. — Я не пурпурный! Зеленый!
— О, это цвет вашего шарфа? — ответил Лондо. — Я клянусь, что для меня он выглядит пурпурным.
Если бы Ленньер был землянином, он бы содрогнулся. Если бы он участвовал в драках в баре до этого, он бы быстро упал на пол. Если бы он был здесь по какой-то личной причине, а не с определенной целью, он бы схватил свои фишки и очень быстро убежал бы.
Как бы там ни было, он подождал, пока дрази не перевернет стол и не бросится, чтобы вцепиться в горло Лондо, потом толкнул своего компаньона в сторону и встал у дрази на пути.