Частная детективочка или кодекс локального апокалипсиса
Шрифт:
Стефа появилась в тот момент, когда мы передохнув уже были готовы снова потянуться друг к дружке.
– Чёрт!- Конечно, бордельная мамка была далека от морализаторства. Она насмотрелась секса с девчонками и помоложе меня. Но момент для нас с Торином был убийственным. Мы как-будто мгновенно протрезвели. Ощущение ледяного душа по нашим разгорячённым обнажённым телам.
Торин набросил на нас простыню и стиснул зубы от стыда и раскаянья. Я тоже была смущена, но, к моему собственному неудовольствию, намного меньше. Наверное, сказывался тот самый чёрт противоречия, который сидел во мне куда как раньше сканера, а
Но Стефа, как я уже сказала, заявилась не стыдить нас и не учить жить. Она хохотала и бесцеремонно поглядывала на мускулистую грудь моего партнёра. Во мне, в первый раз с момента потери моей первой детской любви, завозилась ревность.
– Моё!- уже завопило женское чувство собственницы.
– Что вы натворили с моими клиентами? Ты им часом возбудителя не плеснула?
Хорошо, что она не стала уточнять для чего мы его сами нахлебались..
Больше спускаться вниз я не рискнула. Торин поглядывал на меня с таким откровенным страхом и виной в глазах, что я уже была готова обнять и приласкать его, но прикинув чем это может обернуться тормознула. Но пугать его до полусмерти и изводить мучениями его и так черезчур ответственной совести у меня планов не было. В конце концов он ни в чём не виноват. Молодой здоровый чужской организм и так от влюблённости переполненный гормонами плюс дьявольская машинка в моей голове. Я сама всё спровоцировала и почему-то ни капельки об этом не жалела.
– Ну четырнадцать, без трёх месяцев. Ну так и Торину не тридцать,- с совсем небольшим чувством раскаянья подумала я,- ой... вот только бы Герасим не узнал. Вот кто Торину башню снесёт! Хоть бы этот правильный свататься к нему не полез.
Я смотрела на очевидные метания несчастного парня и думала что бы такое сказать.. чтоб соблюсти равновесие. Я уже его обрела совершенно и поняла, что меня и раньше тянуло к Торину, но моё упрямство и нежелание зависимости от кого бы то ни было, меня сдерживало. И терять я его больше не хотела. Стоило только на секунду вспомнить о.. нет, нет.. в животе опять зашевелился пушистый щекотный комочек.
– Торин,- не сумев сдержать неожиданной нежности в голосе и тут же переменив его на более жёсткий и хрипловатый, начала я,- не изводи себя, пожалуйста. Я ни о чём не жалею, но только,.. конечно, всё это как-то рановато. Ты можешь считать меня своей девушкой.. но.. пока не надо об этом никому говорить. Слышишь? Ни-ко-му.
Мы стояли в темноте за толстым стволом липы. К нашим ногам жался Синджик, который хоть и оставался ждать нас снаружи, прекрасно почувствовал перемену в наших отношениях. Мы боялись коснуться друг дружки, между нашими телами и так как-будто плескалась горячая лава. Так что, когда встрепенулся Синдж, давая понять, что наш объект показался в дверях, мы оба коротко и с облегчением выдохнули.
Хотя была глухая ночь, мы отпустили его довольно далеко. Хорошо, что дождь, прошедший днём, оказался на сегодня единственным и упустить след для Синджа было нереально. Насколько далеко нам прийдётся идти мы не знали. Но знали, что машины у нашего сектанта не было. Почему знали? Да Таська сказала, что напрашивалась съездить покутить с кавалером и он заявил, что колёс у него нет. Иначе нас страховал бы Тимур.
Мы долго кружили
– Где мы?- шёпотом спросила я после получаса быстрой ходьбы по неглубоким тоннелям.
– Уже за городом,- с явственным чувством обеспокоенности ответил Торин,- там нет ни одного нашего поселения. Что будет, если он поднимется наверх? Вдруг он один из тех, кому не страшен вирус? Это бы многое объяснило.
Торин был в курсе моего расследования. Пока мы ужинали и собирались на дело, я, конечно, всё ему рассказала. Мне же надо было узнать его соображения по поводу возможных подземных перемещений и места обитания сектантов. Правда, тут меня ничем не порадовали. И теперь было кажется понятно почему.
Безопасно проверить Торина на чувствительность к вирусу, как и кого либо другого, вобщем-то, у меня не было шансов. Все наши с Ольгой предположения так и оставались предположениями. Что давало защиту от вируса мне я не знала. Может быть где-то в закрытых институтах новой власти и выяснили что-либо, но только ни Владимиру Семёновичу, ни уж тем более Тимке, это известно не было.
– Если он поднимется, я тебя одну не отпущу,- дрожащим голосом пробормотал Торин.
И, естественно, нарвался. На мою декларацию независимости. На мою плюющуюся кобру. На упрямую заразу, которая тут же вызверилась и зашипела на незадачливого защитника.
– А кто тебя будет спрашивать!?- орала я шёпотом. Никакого противоречия в этом не было. Я прекрасно умею орать шёпотом. Звук в подземке разносится далеко,- то, что ты мой парень, не даёт тебе никакого права на мою личную жизнь. И не говори, что ты этого не понимал, начиная наши отношения. Мы не первый день знакомы. И на всякий случай, повторю для тебя в первый и последний раз, никаких гендерных ограничений в отношении меня не планируй! Иначе всё кончится толком не начавшись.
Ввернув фразу "мой парень", я подсластила горькую пилюлю, но и на самом деле я не собиралась лишаться своей обожаемой независимости только потому, что он такой..
Я оборвала свои, снова затыкавшиеся в живот, сладкие воспоминания. Но Торин всё равно их почувствовал и, как-будто от отчаянного страха за меня, обхватил мои плечи и быстро приник к моим губам.
Меня тряхнуло и я изо всех сил оттолкнула его.
– Не смей! Не делай так больше только потому, что боишься за меня!
Торин потупился, но кажется не обиделся. Я уже чувствовала каждый ньюанс его настроения и, кажется, с ним происходило то же самое.
– Вот и прекрасно,- обрадовалась я,- по крайней мере, недопониманий и глупых подозрений между нами не будет точно.
Я не знаю какой между людьми должен быть секс. Маловато опыта. Но подозреваю, что и тут сканер даст всем фору сто очков вперёд. Надо полагать для нас обоих. Так что и тут у меня конкуренток не будет. Эта внезапно возникшая мысль меня не на шутку порадовала. Я показала язык в сторонку невидимой предполагаемой соперницы.
– А вот не будет у меня больше никакой несчастной любви! Тимке небось такое и не снилось,- по привычке подумала я и поймала себя на мысли, что не чувствую по отношению к нему никакой прежней влюблённости.