Частная школа
Шрифт:
Так что он готов облачиться в такую же белую рубашку с эмблемой школы и тесный галстук, слушать учителей и никуда не встревать, как обещал матери.
Эрик привалился спиной к стене, отделанной тёмным деревом, вздохнул. Долго их будут ещё мурыжить? С ним уже побеседовали и завуч, и директриса, и психолог. Теперь велели ждать. А чего ждать-то?
Скучно и есть хочется…
В коридоре неподалеку, возле приёмной директора, топталась девчонка. Такой же «неформат», как он сам, сразу видно. Тоже, очевидно, новенькая.
Эрик внимательно осмотрел её.
Девчонка его определённо не впечатлила. Хотя лица её он не видел — она низко наклонила голову. И вообще спряталась за длиннющей уродской чёлкой, как за занавеской. Но и так понятно — обычная мышка-норушка. Слишком застенчивая и нервная. Пока ждала разговора с директрисой — тряслась от волнения. Теперь вон тоже теребит край кофты.
Мимо прошла группа старшеклассников. Четверо парней и пять девушек.
На парней Эрик не обратил внимания, а вот девушек оглядел с интересом. Особенно трёх из них.
Они шли впереди всей компании, холёные, самоуверенные, до жути высокомерные. Даже не шли — вышагивали грациозно и гордо, как по подиуму. И все три блондинки. Этакие светловолосые грации, стройные, симпатичные, а та, что посередине, с пепельными локонами по плечам, вполне тянула и на красивую. Но на лицах каждой из них словно печать поставили: «Осторожно! Стерва!».
Мазнув по девчонке с чёлкой пренебрежительным взглядом, местная «королева» с кривой ухмылкой бросила подружкам:
— И вот это будет с нами учиться? Ну и чучело.
Эрик покосился на девчонку, та ещё ниже склонила голову. Бедняга. Красотка же продолжала негодовать:
— Чума что, совсем сдурела? С каких пор к нам стали брать убогих?
— Ну тебя же взяли, — не удержался Эрик.
Она остановилась, посмотрела на него, удивлённо изогнув идеально-очерченную тёмную бровь. Оглядела его с головы до ног, усмехнулась.
— Это ты мне? Смешно.
Подружки и один из парней, тоже светловолосый, остановились рядом с ней. Ещё одна, рыжая, переминалась с ноги на ногу чуть поодаль, словно не могла решиться: то ли к этой блондинистой компании примкнуть, то ли идти за остальными одноклассниками, которые молча прошли мимо по коридору и скрылись за поворотом.
— Дуракам всегда смешно… и дурам, — Эрик в ответ окинул девчонку таким же взглядом — оценивающим, чуть презрительным и насмешливым.
— О, — она оглянулась на свою свиту, — слышали? Нормально…
— Э, полегче, — тут же подал голос светловолосый парень. — Хамить девушкам нехорошо.
— Хочешь это обсудить? — Эрик вынул руки из карманов и, чуть вздёрнув подбородок, шагнул к нему. Ленивая расслабленность, с какой он секунду назад подпирал стенку, сменилась дерзкой запальчивостью.
Блондин на миг замешкался, скосил глаза на подруг, но увидев, что «королева» смотрит на него выжидающе, подобрался и ответил:
— Нарываешься? — голос блондина слегка дрогнул, выдав неуверенность.
— Что здесь происходит? —
Вся компания резко преобразилась. С их лиц моментально сошли ухмылки. И все три стервы в мгновение ока перевоплотились в пай-девочек. Блондин тоже вытянулся в струнку. А рыжая, что маячила поодаль, торопливо сбежала, пока её не заметили.
11
— Я жду.
Директриса свела тонкие брови к переносице, недобро прищурившись, оглядела каждого. В руке она держала две пластиковые папки.
— Ничего, Нонна Александровна, — елейным голоском проворковала одна из подружек-блондинок.
— Мы просто мимо шли, в кабинет географии. А молодому человеку что-то, видать, не понравилось. Гадости вот говорит… — с такой искренней обидой произнесла «королева стерв», что Эрик сам бы ей поверил.
— Угу, хамит девушкам, — подтвердил блондин. — Я вступился. Ну, просто сказал, что хамить девушкам нехорошо, так он сразу… ну, вы сами, Нонна Александровна, видели…
— Я вижу, что урок уже начался, а вы почему-то до сих пор не в классе, — сурово изрекла директриса. — Устраиваете непонятные разборки, что, как вам известно, строго запрещено.
Все четверо потупили взор и больше не пытались оправдаться.
— Значит так. Амалия Викторовна просила выделить ей нескольких человек помочь в библиотеке, — продолжила директриса. — После занятий вы вчетвером поступаете в полное распоряжение библиотекаря. Ясно? Я потом спрошу. А теперь идите на урок.
Едва они отошли, директриса повернулась к Эрику и грозно сказала:
— Послушай меня.
Эрик снова нацепил на себя скучающее выражение и, сунув руки в карманы джинсов, привалился спиной к стене.
— Слушаю.
Выдержав паузу, директриса, сверля его злым взглядом, процедила:
— Мне вот интересно, чего ты добиваешься? Действительно отправиться в колонию?
— Да ничего такого я не делал.
Она сложила губы в узкую полоску, тонкие ноздри раздулись.
— Да ты даже сейчас ведёшь себя вызывающе. Мне сказали, что там тебя подставили. Допустим, это так. Но вот ты здесь… И не успел приехать — сразу конфликт. Может, ты привык к такой манере общения, но у нас подобные выходки не пройдут. Здесь тебе не базар, так что, будь добр, веди себя достойно. Свои дворовые замашки оставь в прошлом. Потому что дрязги, ругань или, не дай бог, драки я здесь не потерплю. Ты меня понял?
Эрик еле дослушал её шипящую речь. Поделом ей прилепили кличку Чума. Прямо в яблочко. Чума она и есть.
Очень тянуло вспылить, огрызнуться, но в одном он был уверен на все сто — эта мегера не шутила и за грубость выгнала бы его в два счёта. Может, и не велика беда, но он ведь матери обещал…
Поэтому он молча выслушал и даже кивнул в конце: понял, понял. Только она, похоже, не очень-то поверила. Глядя на него всё с тем же недобрым прищуром, она вручила Эрику обе папки.
— Сейчас вы оба идёте в медицинский кабинет в левом крыле на первом этаже. Папки с вашими делами отдадите медсестре.