Частная жизнь адмирала Нельсона

Хибберт Кристофер

ГЛАВА 11

Мыс Сен-Винсен

Если уж я вышел на поле брани, то должен быть в центре событий

Служа под началом сэра Джона Джервиса, Нельсон рассчитывал наконец добиться почестей, так долго и так страстно им ожидаемых. Однако в настоящий момент на устах всей Европы был не он, а некий корсиканский офицер, почти одиннадцатью годами его моложе, — Наполеон Бонапарт. Полководца, достигшего славы при осаде Тулона, где он командовал артиллерией, Директория поставила во главе войск, ведущих кампанию в Италии. Члены Директории не сомневались — столь способный военный сможет одержать верх над армиями Пьемонта и Австрии, а столь беспощадный — пополнить опустевшую казну за счет сокровищ, награбленных у поверженных врагов

революционной Франции. Уверенность, вполне себя оправдавшая, — итальянская кампания Бонапарта стала сплошным триумфом. В конце апреля Пьемонту пришлось подписать сепаратный мир, а в мае французские войска атаковали деревянный мост через реку Адду под городком Лоди и оттеснили австрийцев с противоположного берега. Несколько дней спустя Бонапарт вошел в Милан и поселился во дворце, откуда поспешно бежал австрийский эрцгерцог. Теперь для окончательной победы над австрийцами молодому генералу оставалось занять территорию, принадлежащую Венецианской республике. Испанцы готовы были вот-вот переметнуться на сторону французов. Неаполь колебался. Ливорно был взят, и англичане тем самым потеряли важный морской порт. Остальная часть Тосканы тоже вскоре будет оккупирована. Генуя заботилась лишь о том, как не вызвать неудовольствия французов, и Нельсону оставалось только дивиться, почему, «стоит лишь приблизиться к любому укрепленному пункту, контролирующемуся генуэзским правительством, по тебе открывают огонь».

С «Агамемноном» Нельсону пришлось расстаться: корабль находился в жалком состоянии — плавающая лохань, по словам собственного капитана, и Джервис почел за благо отправить его в Англию в качестве конвойного судна. Нельсон получил приказ перевесить свой коммодорский вымпел на мачту семидесятичетырехпушечника «Капитан». Командуя им, он делал все от него зависящее, лишь бы не допустить доставку продовольствия для французской армии морскими путями. «Если уж я вышел на поле брани, то должен быть в центре событий, — писал он жене. — Возможно, по возвращении домой большие люди и забудут о моей службе, но я-то сам не забуду, и отгремевший салют всегда будет для меня важнее незаслуженных наград».

Но в общем, на Средиземном море настоящей славы Нельсон пока не обрел. В конце сентября ему приказали заняться эвакуацией английского гарнизона из Бастии, а затем с острова Эльба, где он же тот самый гарнизон не так давно высадил. Правительство в Лондоне сочло — против объединенных сил двух флотов, французского и испанского, англичанам на Средиземном море не выстоять. Нельсон резко порицал такое решение. «Они там и понятия не имеют, на что мы способны, — писал он. — Как бы ни хотелось мне оказаться дома, в Англии, я посыпаю голову пеплом, я облачаюсь в дерюгу и горько переживаю полученный приказ, бросающий столь мрачную тень на достоинство нашей страны, чей флот не уступит никому в мире. Сказать, что я подавлен и несчастен, значит не сказать ничего».

По пути домой английскому флоту подвернулась было столь чаемая им возможность продемонстрировать свою доблесть. Уже приближаясь к выходу из Гибралтара в Атлантику, Нельсон различил сквозь тонкую пелену летучего февральского тумана контуры крупных кораблей, также направляющихся на запад. Правда, собственный его корабль замедлил ход — матрос свалился за борт, и на воду спустили спасательную шлюпку под командой первого лейтенанта Томаса Харди. Безуспешные поиски затянулись и прекратились, лишь когда спасатели решили, что их товарищ утонул. К тому моменту над ними нависла угроза попасть в плен вражескому судну, выходящему из Альхесираса, испанского порта на берегу Гибралтарского пролива. «О Боже, надо выручать Харди! — воскликнул Нельсон. — Опустить топсель!» Налегая изо всех сил на весла, матросы поравнялись с замедлившим ход кораблем, после чего он вновь рванулся вперед, отрываясь от испанских судов — но лишь затем, чтобы столкнуться с новой преградой.

Нельсон поделился своими соображениями с сэром Гилбертом Элиотом, возвращавшимся после выполнения обязанностей гражданского уполномоченного в Тулоне на «Капитане» в Лондон. Предстоит сделать трудный выбор, говорил Нельсон Элиоту: он должен либо попытаться обнаружить главные силы английского флота и предупредить Джервиса, что испанцы тоже вышли в Атлантику, либо — в случае если последние направляются в Вест-Индию — последовать туда же, дабы дать знать о приближении противника. Элиот, с трудом выбираясь

из глубокого сна, отнесся к перспективе большого крюка с усталым стоицизмом. «Мы здесь всего лишь пассажиры, — сказал он, — и нам остается лишь мириться с обстоятельствами». И снова погрузился в сон.

Проснувшись, он обнаружил: от идеи похода в Вест-Индию Нельсон в конце концов отказался, устремившись на поиски основных сил британского флота, замеченных 13 февраля 1797 года в виду португальского мыса Сен-Винсен. Назавтра — в День святого Валентина — показались и испанские суда, направляющиеся в Кадис. Оказывается, это они палили ночью. Поначалу на горизонте, в тумане, виднелись лишь смутные силуэты. Затем картина прояснилась. «О Господи, — воскликнул вахтенный лейтенант, — ну и громадины! Не корабли, а целый береговой плацдарм».

Тем временем сэр Роберт Калдер, первый помощник адмирала Джервиса, находившийся вместе с ним на борту флагмана «Виктория», также напряженно вглядывался в даль, прижав к глазам подзорную трубу.

— Восемь парусников, сэр Джон.

— Отлично, сэр.

— Двадцать!

— Отлично.

— Двадцать пять… двадцать семь, сэр Джон.

— Довольно, сэр, ни слова больше! — взорвался Джервис, имевший в своем распоряжении лишь шестнадцать кораблей. — Жребий брошен, и даже если их будет пятьдесят, отступать некуда. Сейчас Англии нужна победа.

Услышав его слова, капитан-канадец Бен Хэллоуэлл, чей корабль сильно потрепало в шторме, пришел в такое возбуждение, что изо всех сил хлопнул адмирала по спине.

— Отлично сказано, сэр Джон, отлично сказано! И с Божьей помощью мы как следует надерем им задницу.

Испанские суда следовали двумя колоннами на расстоянии нескольких миль одна от другой. Джервис распорядился вклиниться между ними и завязать бой с каждым по отдельности. Семидесятичетырехпушечник «Каллоден» под командой Томаса Трубриджа, оказавшись первым, бросился на противника, по словам Катберта Коллингвуда с «Отличного», замыкавшего строй английских кораблей, как «ястреб на добычу». Поначалу маневр принес удачу, но в какой-то момент Нельсон, шедший третьим с конца, увидел, как значительная часть испанского флота может уйти из-под огня, и отклонился в сторону. Рассчитывая не помешать тем самым общему плану Джервиса, он, однако, действовал на свой страх и риск, тем более на него навалились разом семь испанских судов, в том числе «Сантиссима Тринидад», самый крупный в ту пору военный корабль в мире.

«Отличный» и «Каллоден» поспешили к нему на помощь, за ними — «Бленхейм». Все они в ближайшие часы сильно пострадали от огня бортовых орудий противника. А «Капитан» с разлетевшимися в щепки реями, сломанным рулем, порванными в клочья парусами и рухнувшей передней топ-мачтой вообще не мог более принимать участие в боевых действиях. В таких условиях Нельсон дал команду таранить ближайшее к «Капитану» испанское судно — «Святого Николая». В момент столкновения Нельсон поднял абордажную команду и, следом за рядовым 69-го полка, служившим на «Капитане» в качестве морского пехотинца, спрыгнул, обнажив саблю, на корму испанца. Другие солдаты и моряки, включая трех мичманов, последовали за командиром, пробираясь сквозь дым по бушпритам, цепляясь, сжимая в зубах кортики, за реи, перепрыгивая с одного фальшборта на другой. Один из них свалился за борт.

«Двери кают-компании оказались заперты, — докладывал начальству Нельсон, — и испанские офицеры стреляли по нас из иллюминаторов. Взломав двери, мои люди ответили им огнем». Добравшись до квартердека, Нельсон увидел: испанский вымпел уже сорван с мачты. Это сделал Эдвард Берри, в прошлом его первый лейтенант, недавно получивший повышение и теперь, в ожидании нового назначения, плавающий на «Капитане» в качестве вольнонаемного.

Из орудий нижней палубы «Святого Николая» еще велся огонь по британским судам, но несколько испанских офицеров уже вручили Нельсону свои шпаги. В тот самый момент с огромного трехпалубника «Сан-Хосе», безнадежно спутавшегося оснасткой со «Святым Николаем», прозвучал мощный залп мушкетного огня. Семь нельсоновских моряков были убиты, несколько ранены. Погибли и двадцать испанцев. Вне себя от ярости, Нельсон осуществил операцию, вошедшую впоследствии во флотские анналы как «Патентованный мост Нельсона для абордажа кораблей первого ранга». Затребовав на уже пылавший борт «Святого Николая» дополнительные силы, он использовал судно как ступеньку для абордажа «Сан-Хосе».