Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини
Шрифт:
В конце февраля 1945 года, когда русские войска уже стояли на Одере, а американцы - на Рейне, и гром войны сотрясал Германию до основания, Геббельс старался успокоить население сладкими песнями о грядущих райских днях: "Разгневанные фурии войны проносятся над нашими головами, испуская устрашающие хриплые крики, но помните: они скоро умолкнут, и зазвучат прекрасные мелодии мира и счастья".
Русские армии уже стучали в ворота Берлина. Гитлер и семья Геббельса готовились к смерти, а сам "Великий пропагандист" все ещё продолжал наигрывать ту же успокоительную мелодию о приближающихся сладких днях мира. Он даже почти перестал восхвалять фюрера, сосредоточившись на создании картин "прекрасного завтра". Чем мрачнее и безнадежнее выглядела реальность, тем с большим
Геббельс предсказал наступление "холодной войны", разразившейся после 1945 года, и ошибся лишь в том, что она не переросла в "горячую", как он того страстно желал. И именно Геббельс ввел в феврале 1945 года термин "железный занавес", заявив, что он опустится по воле большевиков.
ПРИБЛИЖЕНИЕ КОНЦА. СМЕРТЬ В БУНКЕРЕ.
Со второй половины 1944 года все силы немецкого народа полностью бросили на ведение тотальной войны. 24 августа Геббельс раскрыл подробности организации этой кампании. Женщины до пятидесяти лет были обязаны трудиться на военных заводах, чтобы освободить здоровых мужчин для отправки на фронт. На всех оборонных предприятиях, в первую очередь - на заводах, производивших вооружение, ввели шестидесятичасовая рабочая неделя. Распоряжением от 18 октября все мужчины в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет, ещё не отправленные на фронт, призывались на службу в народное ополчение - "фольксштурм".
Жизнь населения протекала в рамках строгих ограничений. Частные поездки практически запретили; театры закрыли; выпуск журналов сократили. Газеты выходили минимальными тиражами, и те из них, которые осмеливались поместить статью, выражавшую неуверенность в конечной победе или усталость от войны, наказывались огромными штрафами.
К началу зимы 1944 года армии союзников стояли на западной границе Германии и в Северной Италии. Советская армия вышла к Висле. После этого на фронтах установилось временное затишье.
Румынию немцы потеряли в августе 1944 года, Болгарию - в сентябре, Югославию и Грецию - в октябре. Только в Венгрии немецкие войска оставались до 1945 года. 16 декабря 1944 года началось контрнаступление германских армий в Арденнах, имевшее конечной целью овладение Антверпеном. Для его проведения сняли дивизии с других фронтов, но после некоторых первоначальных успехов в декабре наступление союзники остановили гитлеровцев. 12 января Советская Армия прорвала фронт на востоке. В эти последние месяцы войны немецкая пропаганда изменила свою тактику, мелодраматически рисуя происходящие события как некое стихийное бедствие, как акт "немилости богов".
Прежняя главная ставка фюрера, находившаяся в Восточной Пруссии, попала в руки русских. В январе 1945 года Гитлер вернулся в свои апартаменты, устроенные в здании рейхсканцелярии в Берлине, но они были плохо защищены от авиабомб, и он перебрался в глубокий подземный бункер, построенный для него в саду. О физическом и духовном состоянии Гитлера в эти последние недели войны нам известно по многим записям, оставленным свидетелями. Они сообщают, что приступы ярости сменялись у него периодами депрессии и слезливой жалости к самому себе; ему казалось, что все предали его и покинули. Движения его стали суетливыми и неточными, и голова подергивалась, как у нервнобольного.
Гитлер упрямо отвергал все разумные предложения. Он со злостью отказывался отдать распоряжение о сокращении фронтов, когда для этого ещё были возможности и время, и не хотел поберечь для будущего ни людей, ни ресурсы. За шесть недель до конца он сказал Альберту Шпееру, своему "придворному архитектору": "Если война будет проиграна, значит, немецкий народ заслужил свою гибель!" Гитлер видел только две реальные возможности: либо победу в войне, либо окончательную и всеобщую гибель; ничего иного для него не существовало. Он приказал разрушать и взрывать все мосты, заводы и железнодорожные сооружения, чтобы они не достались врагу. Прослушав утром неутешительные новости с фронтов, он больше не хотел ничего знать, и когда Геббельс однажды дал ему для просмотра альбом с фотографиями городов, разрушенных бомбежками союзников, он вернул его обратно,
Гитлер часами просиживал в бункере над картами генерального штаба и отдавал невыполнимые приказы дивизиям, которых уже не существовало в действительности.
В этом мрачном фарсе участвовали, кроме Гитлера, и другие персонажи, в том числе - Геббельс и Борман, давние соперники в борьбе за благосклонность фюрера, до конца игравшие роли его верных оруженосцев. Риббентроп, хотя и числившийся все ещё министром иностранных дел, фактически утратил всякое влияние. Геринг и Гиммлер строили планы смещения Гитлера и заключения мирного договора, но действовали нерешительно и упустили время. Только министр вооружений Шпеер находил в себе мужество сопротивляться безумным приказам фюрера и делал все возможное, чтобы избежать бесполезных разрушений. Он один из всего высшего партийного руководства сознавал, каких ужасных жертв стоит каждый день задержки неизбежной капитуляции, и не ограничиваясь соболезнованиями, пытался спасти все, что возможно. Одно время он даже всерьез подумывал о том, чтобы закачать в вентиляционную систему бункера отравляющий газ, положив этим конец безумствам сумасшедшего диктатора.
В конце апреля 1945 года замкнулось кольцо советских войск, окруживших Берлин.
Гитлер утратил всякое представление о действительности и едва сознавал, что происходит наверху, над его убежищем. 20 апреля, в день его 56-тилетия, советники предложили фюреру перенести свою штаб-квартиру на юг Германии. Поколебавшись, фюрер отказался, решив ожидать конца в Берлине.
22 апреля 1945 года Геббельс, вместе со своей женой и детьми, перебрался в бункер к Гитлеру. Теперь уже трудно сказать, сохранил ли Геббельс в своих мыслях верность фюреру до конца. Записи в его дневнике, как и воспоминания свидетелей из его окружения, позволяют сделать вывод, что он больше не питал иллюзий насчет "непогрешимости" вождя. Похоже, что избрав самоубийство для себя и для своей семьи, он рассматривал его не как жертву своему господину и хозяину, а как способ героического ухода с исторической сцены.
Гитлер, со своей стороны, высоко ценил, особенно в последние месяцы, неизменную верность, фанатическое усердие и беззастенчивую лесть Геббельса. Он проявил эти чувства на праздновании последнего дня рождения своего подчиненного в октябре 1944 года, взяв на себя труд навестить его и поблагодарить за службу, а потом отдельно поговорил с женой Геббельса, Магдой. Когда после этого разговора фрау Геббельс вызвали к телефону, она вышла с сияющим видом, заплаканная от счастья. Фюрер предсказал, что к Рождеству будет одержана крупная победа на Западном фронте. Гитлер имел в виду операцию в Арденнах, планировавшуюся на осень 1944 года. Очевидцы рассказывали, что все общество, собравшееся за праздничным столом, обрадовалось, узнав эту новость. Каждый думал, что фюрер решил пустить в дело последние и главные козыри. Геббельс настолько приободрился, что разрешил своей матери приехать к Рождеству в Берлин, подвергавшийся частым бомбежкам, чтобы навестить его сестру, Марию Киммих, ожидавшую ребенка к началу нового года. Рождество в декабре 1944 года семьи Геббельсов и Киммихов встречали вместе. Магда рассказала тогда Марии под страшным секретом, что Йозеф уже видел новое "чудо-оружие", фантастическое по своей силе, и очень скоро в войне произойдет неожиданный поворот, о чем фюрер уже поручил сообщить народу, дав соответствующее указание министру пропаганды.
12 января 1945 года в доме Геббельсов произошло ещё одно подобное же примечательное событие, о котором пресс-секретарь Геббельса Земмлер рассказал:
"Сегодня впервые за пять лет Гитлер приехал в гости в дом к Геббельсам просто так, "на чай". Дети встретчали высокого гостя в прихожей с букетами цветов. Автомобиль фюрера подъехал к дому в 16.30. Вся семья уже стояла у входа. Девочки сделали книксен, а Гельмут отдал поклон, и Гитлер выразил удивление, увидев, как они выросли. Потом он преподнес фрау Геббельс небольшой букет лилий и сказал, извинившись, что лучшего найти не смог, "потому что доктор Геббельс приказал закрыть в Берлине все цветочные магазины".