Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини
Шрифт:
Дуче горячо любил своих пятерых детей. Играл с ними, учил их играм. В прессе регулярно появлялись его фотографии, на которых дуче представляли не только как известного спортсмена, замечательного наездника и прекрасного пилота, но и как "домоседа" (nomo casalingo), что считалось в Италии наилучшим качеством семейного человека.
Временами в иностранных газетах печатались скандальные истории, связанные с именем Муссолини, но итальянская общественность мало знала о любовных увлечениях своего дуче, которые он тщательно скрывал. К примеру, одна из его ранних любовниц, неврастеничная Ида Дальзер, родившая от него умственно отсталого с физическими недостатками ребенка, в течение многих лет оставалась для него источником беспокойства. Она устраивала ему дикие сцены, недовольная тем, что дуче бросил её. В конце концов её отправили в сумасшедший дом. Начиная с 1913 года, Ида утверждала, что Муссолини обещал на ней жениться или уже женился. И вообще её не удастся
Вскоре после смерти Иды Дальзер Муссолини оказался замешанным в другом скандале, который уже невозможно стало замолчать. В 1937 году в Рим прибыла французская актриса Магда Корабеф, выступавшая на сцене под именем Фонтанж, чтобы взять у дуче интервью для "Либерте". Она откровенно заявляла, что не собирается возвращаться в Париж, прежде чем не переспит с ним. "Я пробыла в Риме два месяца.
– хвасталась она позднее, - и дуче имел меня двадцать раз". Подобного рода откровения, выраженные менее экстравагантно, но не ставшие от того менее разоблачительными, появились в прессе. Муссолини уведомил полицию и французское посольство, что присутствие мадемуазель Фонтанж в Риме более нежелательно. Она бурно реагировала на это: попыталась сначала отравиться, а затем стреляла и ранила французского посла графа де Шамбурна, который, по её словам, "лишил её любви одного из самых замечательных в мире людей". Когда Фонтанж арестовали, у неё в квартире нашли более трехсот фотографий Муссолини. Фонтанж приговорили к году тюремного заключения по обвинению в предумышленном ранении. После войны она отбыла второй срок за то, что была агентом держав "Оси". Фонтанж отравилась в Женеве в 1960 году.
Во время краткой связи с француженкой Муссолини успел завести более глубокий эмоциональный роман с другой молодой женщиной, которая и в дальнейшем возбуждала в нем неутолимое желание.
Это была Кларетта Петаччи, дочь врача и жена лейтенанта итальянских военно-воздушных сил, с которым позднее в Венгрии она развелась. Муссолини встретил её в 1932 году по дороге в Остию. Он сидел сзади в своем "Альфа Ромео" и, проезжая мимо, оглянулся на Кларетту. Она махала ему рукой, возбужденно крича: "Дуче! Дуче!" и была так хороша, что Муссолини велел шоферу остановиться. Он вылез из машины и пошел ей навстречу. Позднее Кларетта рассказывала, что дрожала от возбуждения, когда дуче разговаривал с ней.
Это была хорошенькая девушка с зелеными глазами, длинными стройными ногами, большими и тяжелыми грудями, которые так нравились Муссолини в женщинах. Голос её с небольшой хрипотцой - обвораживал. Одевалась Кларетта безвкусно, но броско. Свои темные волосы туго закручивала в каком-то вычурном стиле. Короткая верхняя губа и мелкие зубы портили Кларетту. Когда она смеялась, то обнажала десны, пока не научилась улыбаться, лишь немного раздвигая губы. Щедрая, истеричная, тщеславая и крайне сентиментальная, она была на редкость глупой. Ее преданность Муссолини была безраздельной и трогательной. Она часто болела реальными и вымышленными болезнями. Однажды, когда у неё случился выкидыш, Кларетта едва не умерла от перитонита, и Муссолини регулярно навещал её, производя впечатление на родителей своей искренней озабоченностью и даже настаивал на своем присутствии во время её операции. Обычно она приходила к нему в Палаццо Венеция, входила через боковую дверь и поднималась на лифте в квартиру на верхнем этаже, где её и навещал дуче, уделяя ей иногда всего несколько минут в перерыве между различными интервью.
Как все истинные "донжуаны", Муссолини был одинок. Он почти не имел друзей, тем более близких. Казалось, он гордился этим. "Если бы Всевышний сказал мне: "Я твой друг", - часто говаривал дуче, - я бы пошел на него с кулаками... Если бы мой родной отец вернулся в этот мир, я бы ему не доверял... Я не познал тепла истинной дружбы, хотя и любил многих женщин. Но я имею в виду другое. Я говорю о сильных и неразрывных узах близкой дружбы между двумя мужчинами. С тех пор как умер сын Арнальдо, я не испытывал такого чувства".
Арнальдо умер в декабре 1931 года, и чтобы выразить свою любовь к нему, он написал книгу, в которой искренне и трогательно описал свои чувства не только по отношению к брату, но и к родителям. В отличие от своей автобиографии и эмоциональных до неловкости пассажей книги "Мой разговор с Бруно", которую он написал во время войны после гибели второго сына в авиационной катастрофе, "Жизнь Сандро и Арнальдо" содержит много правдивых страниц.
Маргарита
– говорил он.
– Просто куски материала". Даже сам Ватиканский дворец не произвел на него особого впечатления, за исключением его размеров. "Как много комнат, - говорил Муссолини подобно оказавшемуся во дворце ребенку, - и какие они большие. Раньше умели строить".
ЗА ГРАНИЦЕЙ ВОСХИЩАЮТСЯ МУССОЛИНИ.
ЕГО СТАРШАЯ ДОЧЬ СТАНОВИТЬСЯ ЖЕНОЙ МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ
Во время редких визитов за границу - в Лозанну и Лондон на международные конференции в 1922 году, или в Локарно в декабре 1925 года, где дуче поставил свою подпись от имени Италии под Локарнским договором, Муссолини, с галстуком-бабочкой и в коротких гетрах, в цилиндре и белых перчатках, в плохо отутюженных брюках, представлял собой личность, крайне отличавшуюся от той почти легендарной фигуры неистового революционера, которую ожидали увидеть иностранные корреспонденты. Более всего их привели в изумление невысокий рост Муссолини - лишь неполных сто шестьдесят восемь сантиметров - и сердечность его неожиданной, несколько застенчивой, улыбки. Казалось, не было никаких оснований для беспокойства, возникавшего при упоминании его имени. "Да он, в действительности, просто нелеп!" - поставил окончательную точку министр иностранных дел Англии Керзон, исполненный аристократического презрения".
Муссолини не преминул отреагировать на это оскорбление. Он ненавидел Керзона и неприязненно относился к Лондону, который, казалось, был населен людьми, подобными этому министру. После своего краткого визита в Лондон Муссолини решил, что этот город - "сущий кошмар для любого итальянца", и высказал надежду, что "никогда более не посетит его вновь".
В последние дни декабря 1934 года произошли столкновения между абиссинскими и итальянскими солдатами на границе Абиссинии с Итальянским Сомали; и в октябре 1935 года после десяти месяцев подготовки, слухов, угроз, предупреждений и колебаний вооруженные силы Италии вторглись в Абиссинию. Конечно, стычка с абиссинским отрядом в оазисе Уал-Уал была не более, чем надуманный предлог. Муссолини уже давно имел виды на эту последнюю, оставшуюся независимой, - потенциальную колонию в Африке и принял решение захватить её ещё в 1932 году.
Во всем мире множество возмущенных людей жадно слушали по радио последние новости о том, как беззащитных туземцев косят пулеметными очередями и душат ядовитыми газами. Однако итальянцы воспринимали эти события в совершенно ином свете; и когда скоротечная военная кампания завершилась, Муссолини достиг в Италии пика своей власти и своей популярности.
В это же время, в 1934 году Муссолини поссорился с Гитлером. Когда в июле 1934 года австрийские нацисты, предприняв неудачную попытку государственного переворота, перестарались, смертельно ранив о канцлера Дольфуса, в то время, как его жена и дети находились в Италии по личному приглашению Муссолини, то реакция дуче на эти события была незамедлительной и весьма действенной. Он телеграфировал принцу Штарембергу, временно исполнявшему обязанности канцлера, обещая ему всяческую поддержку со стороны Италии, и отдал приказ об отправке трех итальянских дивизий к границе с Австрией, тем самым гарантируя, что его обещания не пустые слова. Гитлер, осознав, что его австрийские сторонники зашли слишком далеко, вынужден был бить отбой; а тщательно маскируемая зависть Муссолини к человеку, о котором он после их первой встречи презрительно отзывался, как о "сумасшедшем маленьком клоуне", переросла в ненависть. Именно Гитлер, заявил он князю Штарембергу, - является виновником убийства Дольфуса и несет полную ответственность за все, что случилось в Австрии. Гитлер - это "ужасное, сексуальное, дегенеративное создание", "чрезвычайно опасный идиот".
Со своей стороны Гитлер всегда стремился наладить хорошие отношения с Муссолини.
В 1926 году Гитлер написал письмо в Рим с просьбой прислать ему фотографию дуче с его автографом. "Просим вас поблагодарить вышеупомянутого Господина, за проявленные им чувства", - холодно отреагировало итальянское министерство иностранных дел и посоветовало своему посолу в Берлине отказать в той форме, в какой он сочтет необходимой.
Даже после прихода Гитлера к власти в 1933 году, засталавившего Муссолини врасплох, подозрительное отношение дуче к этому человеку и его скрытое презрение к нему не исчезли. Муссолини верил, что именно он, дуче, заставил весь мир уважать фашизм и восхищаться им. К этому времени Муссолини стали прославлять за рубежом. Он пользовался, как в Европе, так и в Америке, гораздо большим уважением, чем Гитлер. Консервативные писатели и общественные деятели в двадцатых и начале тридцатых годов XX столетия столь часто и при том от всей души расточали в его честь восторженные дифирамбы, поражавшие своей искренностью, что Муссолини легко поверил в то, что он, действительно, величайший государственный деятель своего времени.