Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини

Ткаченко Владимир Герасимович

Аудиенция была окончена. Король и Муссолини направились к двери. "Лицо Виктора-Эммануила, - вспоминал потом Муссолини, - пожелтело, и он сам, казалось, стал меньше ростом, чуть ли не вдвое". Король провел встречу "необычайно волнуясь... порой что-то нервно бормоча", то и дело кусал ногти, а его замечания по временам были просто "бессвязны". Однако адъютант, видевший, как Виктор-Эммануэль выходил из комнаты, где проходила аудиенция, не заметил никаких изменений во внешности и поведении короля. Да и Бадольо, который встретил его немного позднее, он показался "очень спокойным".

И хотя

король, зная, какое мнение придавал дуче своей особе, заметил потом, что глава правительства выглядел меньше ростом, чем обычно, "как будто усох", сам Муссолини выглядел, однако, вполне нормально. Выйдя из гостиной, он протянул руку королю и Виктор-Эммануил, взяв её обеими руками, тепло пожал. Они вновь заговорили о гнетущей жаре, затем королю представили Де Чезаре, который ждал в передней вместе с полковником Торелья ди Романьяно, одним из приближенных короля. Муссолини принял свое смещение так же спокойно, как реагировал и на все предупреждения насчет намерений короля.

Очевидно, что несмотря на все полученные им тревожные сигналы, Муссолини так и не проникся сознанием грядущей опасности. Шок, вызванный результатами заседания Великого совета, внезапно уступил дорогу слепой уверенности. "Поведение моего отца в те дни, - вспоминала графиня Чиано, было совершенно непонятным. О подготовке переворота он знал за пятнадцать дней до его начала, однако не отнесся к этому с надлежащей серьезностью. Он думал, что достаточно поменять некоторых министров". Когда его предупредила жена, он внезапно разгневался и обозвал её интриганкой а предостережения Кларетты просто игнорировал. Когда Муссолини предупреждали Скорца и Гальбиати, он также не обращал на это особого внимания и не интересовался подробностями. Даже теперь, выйдя на ступеньки портика виллы Савойя, он так и не проникся чувством опасности. Дуче увидел, что его машина стоит не на обычном месте сразу за лестницей, а значительно дальше, на другой стороне аллеи. Слегка рассердившись, он направился к ней. В этот момент к нему подошел капитан карабинеров Виньери и, резко отсалютовав, сказал:

"Дуче, мы узнали, что Вы в опасности. У меня приказ защитить Вас".

"В этом нет необходимости, - ответил Муссолини, не выражая ни гнева, ни удивления.
– У меня есть свой эскорт".

"А у меня приказ, - настаивал Виньери, - сопровождать Вас".

Тут Муссолини спустился к подножию лестницы и пошел через подъездную аллею к машине. "Хорошо, - сказал он.
– Если это приказ, то Вам лучше поехать со мной в моей машине".

"Нет, дуче, - сказал ему капитан.
– Вы должны поехать со мной".

"Но это же смешно. Ничего подобного я никогда не слышал".

"Это приказ, Дуче".

Виньери указал на карету скорой помощи. Муссолини больше не протестовал и пошел к ней. Задние двери были открыты и когда дуче подошел к машине, он чуть замешкался - внутри сидела вооруженная охрана. Но капитан галантно подхватил его под руку, и Муссолини, восприняв этот жест как акт помощи, а не принуждения, взобрался вовнутрь. Он сел, надвинув шляпу на глаза. В это время в машину вошел Де Чезаре. За ним сели офицер, три карабинера и двое офицеров полиции с автоматами, одетые в штатское. Двери с грохотом захлопнулись. Муссолини так и не пришло в голову, что он арестован.

В карете скорой помощи воцарилось молчание. Те полчаса,

пока машина неслась по улицам города, Муссолини сидел молча - он верил заверениям капитана карабинеров, что его просто защищают от гнева разъяренной толпы. Поэтому когда в 6 часов карета въехала во внутренний двор казармы карабинеров на виа Квинтино Селла, он вышел из неё с таким видом, словно приехал с проверкой, бросая вокруг сердитые взгляды и выпятив по привычке нижнюю челюсть. Остановившись, он принял известную всем позу - расставив ноги, слегка наклонился вперед, опершись руками в бока.

Его отвели в офицерскую столовую, которая, как он заметил, была окружена вооруженными карабинерами, и оставили там одного.

Через приоткрытую дверь из соседней комнаты за ним наблюдал офицер. Минут через сорок Муссолини вновь вывели к карете скорой помощи, которая так быстро рванула с места, что Де Чезаре даже забеспокоился, не схватило бы у дуче живот. Однако тот хранил молчание и, когда машина приехала в казарму кадетов корпуса карабинеров на виа Льньяно, вышел также спокойно, не выразив никакого протеста. Де Чезаре прошептал ему, что столь большое количество вооруженных карабинеров во дворе предназначалось вовсе не для того, чтобы обеспечивать его безопасность, однако Муссолини по-прежнему отказывался в это верить. Даже когда Де Чезаре поместили в другую комнату, и он вновь остался один в кабинете начальника училища, дуче все ещё верил, что располагавшиеся в коридорах здания многочисленные карабинеры стоят там именно для того, чтобы оградить его от опасности. Муссолини удивился лишь тогда, когда офицер и несколько человек из охраны сопроводили его в уборную, оставшись у дверей и затем вновь отвели его в кабинет начальника.

Ему предложили поесть, но Муссолини отказался, словно вид пищи вызывал у него тошноту. И хотя дуче ни на что не жаловался, внешне он выглядел так плохо, что комендант даже решил вызвать врача. Немедленно пришел доктор Сантино, который нашел Муссолини "бледным, как смерть... пульс у него был вялый". Дуче попросил привести ему парикмахера и когда тот побрил его, Муссолини, смутившись, извинился за то, что у него нет с собой денег, чтобы заплатить за услугу. Но, - сказал дуче, - он запомнит его и когда-нибудь, возможно, сможет отблагодарить.

В одиннадцать часов вечера дуче выключил свет и попытался уснуть на предоставленной ему походной кровати, Однако его сильно донимал свет, горевший в соседней комнате, где сидел дежурный офицер и внимательно наблюдал за ним, не отвечая при этом на телефонные звонки, раздававшиеся с завидным постоянством.

В час ночи в кабинет начальника казарм имени Виктора Эммануила II вошел подполковник Чирико и, обратившись к Муссолини, сказал: "Генерал Ферроне прибыл к Вам с письмом от маршала Бадольо".

Муссолини встал со своей походной кровати и вышел в соседнюю комнату, где его уже поджидал штабной офицер министерства обороны Ферроне со "странно самодовольным выражением на лице". Офицер передал дуче письмо от Бадольо. Перед тем как прочитать его, Муссолини взглянул на гостя и спросил: "Генерал, мы с Вами раньше встречались, не так ли?"

Действительно, Ферроне, командовавший дивизионом в Албании, был представлен однажды Муссолини. Та встреча проходила в спешке и дуче, который, как думал Ферроне, напрочь забыл о ней, вовсе не собирался уделять этому много внимания.