Частная жизнь Тюдоров. Секреты венценосной семьи
Шрифт:
Маунтджой появился при Элтемском дворе примерно в 1499 году, когда ему было слегка за двадцать. За его плечами был безупречный послужной список. Свою преданность Генриху VII он доказал в сражениях против повстанцев. Впоследствии он уехал в Париж, чтобы получить классическое образование. Во Франции он познакомился с Эразмом. Молодой человек произвел такое глубокое впечатление на великого ученого, что тот поклялся следовать за Маунтджоем даже «в преисподнюю». Маунтджой обещания не забыл. Отбывая в Англию в 1499 году, он пригласил Эразма с собой. В Англии он помог Эразму и его другу Томасу Мору побывать в Элтеме у юных принцев. Великие ученые произвели глубокое впечатление на восьмилетнего мальчика, который был увлечен учебой и стремился к достижениям, но все же оставался очень избалованным.
Позже Эразм вспоминал этот визит. Троих королевских отпрысков собрали в Большом зале. Генрих находился в центре – с его присутствием уже следовало считаться. Голландский ученый писал свои воспоминания, когда Генрих уже
74
Penn, Winter King, p. 109.
75
Penn, Winter King, p. 110.
Королеве было комфортно в обществе детей, король же становился все более далекой фигурой – и для своей семьи, и для своего двора. Но был один человек, которому он доверял безгранично и с которым был по-настоящему близок. В июле 1501 года он впервые за много месяцев написал матери. Он признался, что тревоги и скорби последних лет начали оказывать влияние на его здоровье. «Воистину, мадам, мое зрение уже не столь совершенно, как было прежде, но полагаю, что вы не будете огорчены. Я не так часто пишу собственноручно, но по вере моей я провел здесь три дня и смог завершить это письмо» [76] . Ухудшающееся зрение очень мучило короля, который активно интересовался всеми счетами и государственными документами. Он изо всех сил старался замедлить этот процесс. «Чтобы вернуть ясность зрения», он использовал различные средства, промывал глаза фенхелевой водой, розовой водой и отваром чистотела, но безуспешно [77] .
76
Falkus (ed.), Private Lives, pp. 11–12.
77
Brewer, C., The Death of Kings: A Medical History of the Kings and Queens of England (London, 2004).
Печальное событие – смерть маленького сына – в очередной раз усилило его страх за судьбу трона. Генрих почувствовал себя очень уязвимым. Возможно, поэтому он неожиданно решил написать женщине, которая была предана ему сильнее, чем кто-либо другой. Генрих, обычно очень сдержанный и закрытый человек, выразил свою сыновнюю любовь с необычной чувствительностью и нежностью: «Я буду счастлив порадовать вас так, как только может желать Ваше сердце. И я, более других, живущих на земле, должен сделать это во имя самой высокой любви – любви матери к сыну». В заключение он пишет: «И где бы ни были Вы, единственная возлюбленная матушка, сердце мое горячо благодарит Вас за то, что глазами коснетесь строк этих» [78] .
78
Falkus (ed.), Private Lives, pp. 11–12.
Через несколько месяцев после этого письма Генрих, наконец-то, получил повод для радости – на международном брачном рынке он сумел заполучить для своего сына и наследника одну из самых престижных невест. Идея поженить принца Артура и дочь Фердинанда и Изабеллы Испанских Екатерину возникла еще в марте 1489 года, но детали брачного союза были согласованы лишь в 1497 году. За невестой давали солидное приданое (200000 крон), что для будущего свекра было не менее важно, чем ее происхождение.
Екатерина прибыла в Плимут в октябре 1501 года. Оттуда она направилась в Хэмпшир на встречу с женихом. Несмотря на то, что обрученные не понимали языка друг друга, их первая встреча 4 ноября прошла достаточно хорошо. Артур написал родителям невесты, что был безмерно счастлив увидеть «лицо своей прекрасной невесты» и обещает быть «преданным и любящим мужем». Екатерине только что исполнилось шестнадцать, и она была настоящей красавицей со светло-рыжеватыми волосами и тонкими
Бракосочетание состоялось 14 ноября в соборе Святого Павла. Тысячи людей вышли на улицы, чтобы хоть одним глазком увидеть иностранную принцессу. В «дорогом наряде с золотыми украшениями и вышивкой, в драгоценностях [и] тяжелых золотых цепях» принцесса ехала на коне, сбруя которого была украшена сверкающими золотыми колокольчиками и бляшками [79] . Екатерина и ее жених были одеты в белое – весьма необычно для того времени. В церковь невесту ввел ее будущий деверь, десятилетний принц Генрих. Юный Генрих уже обладал харизмой и обаянием, чего были напрочь лишены его старший брат и отец.
79
Licence, In Bed with the Tudors, p. 52.
После церемонии новобрачные, король, королева и их гости отправились в епископский дворец на свадебное торжество. Артур и Екатерина явно нравились друг другу. Присутствовавшие заметили, что они были «красивы и влюблены друг в друга» [80] . Ужин закончился в пять вечера. Король послал лорда-камергера, чтобы тот отправил высокопоставленных дам приготовить для его сына и невестки спальню в расположенном неподалеку замке Бейнард. Этот процесс занял три часа, что, несомненно, еще более усилило напряжение и нервозность молодоженов. После ужина их проводили в замок, где началась официальная постельная церемония.
80
Licence, In Bed with the Tudors, p. 52.
Священники и епископы благословили кровать и спальню. Артур лег в постель рядом с женой, и присутствующие прелаты благословили их и помолились о том, чтобы юные супруги были защищены от «фантазий и иллюзий дьявола». Гостям подали вино со специями, и они вышли из спальни, чтобы принц и его юная жена могли «завершить и осуществить» свой брак [81] . То, что произошло затем, стало самой противоречивой брачной ночью в истории. Хотя юные супруги этого не знали, но вопрос о том, осуществил ли Артур Тюдор супружеские обязанности по отношению к Екатерине Арагонской в ту ночь или в течение последующих четырех с половиной месяцев, имел далеко идущие последствия для политической и религиозной жизни Англии.
81
Thurley, S., The Royal Palaces of Tudor England (New Haven and London, 1993), p. 140.
В источниках того времени о произошедшем после того, как гости покинули спальню, говорится очень мало. Только когда в 20-е и 30-е годы XVI века этот вопрос приобрел особое значение, свидетели бракосочетания дали свои показания. И показания эти оказались крайне противоречивыми. Некоторые (включая и саму Екатерину) утверждали, что между юными супругами не было ничего, кроме целомудренных объятий. Оба считали, что у них будет достаточно времени для осуществления брачных обязанностей, когда они достигнут зрелости. Другие заявляли, что сила и регулярность сексуальных отношений фатальным образом сказались на здоровье и без того слабого жениха. Такая же судьба четырьмя годами ранее постигла брата Екатерины, Хуана, который лишился жизненных сил, удовлетворяя свою «чрезмерно страстную» супругу Маргариту.
Хронист Эдвард Холл не сомневался в том, что брак был консумирован. Он записал, что «влюбленный принц и его прекрасная невеста были обнаженными оставлены в одной постели, где между ними произошел акт, коий для исполнения и полного подтверждения брака наиболее необходим и полезен» [82] . Но он писал в начале 40-х годов XVI века, когда политические (по крайней мере) интересы требовали заявлений о том, что Екатерина потеряла девственность с Артуром. А вот врач Екатерины, доктор Алькарас, позже подтвердил, что молодой муж не смог исполнить супружеский долг: «Принц был лишен силы, необходимой, чтобы познать женщину, словно он был холодным камнем, поскольку страдал чахоткой в последней стадии». Доктор утверждал, что у Артура была слабость в конечностях: «Я никогда не видел человека, у которого ноги и другие части тела были бы столь тонкими» [83] .
82
Hall, p. 494.
83
Weir, Elizabeth of York, p. 374.