Частное расследование
Шрифт:
Однако они не искали контакта с ним.
Почему?
Турецкий устало опустился на свое любимое в прошлом рабочее место.
— Ну что, Сережа? — спросил он своего стажера. — Какие тут у вас дела?
— Дела как сажа бела, — сдержанно ответил Сергей. — Крутимся понемногу. Тянем. Вы ничего, не волнуйтесь. Не надо вам пока…
— А поконкретней?
— Два убийства, одно ограбление на меня повесили.
— А если глобально?
— То есть?
— Статистика. Меня статистика интересует.
— Статистика чего, Александр Борисович? — Сергей был явно удивлен: Турецкий раньше, до своей трагедии, никогда не интересовался «статистикой вообще». Его наставник был всегда конкретен до безумия.
— Ну, вот статистика по СПИДу, например?
— Какие цифры вас интересуют? Для прессы, для народа? Ну или как оно на самом деле?
— На самом деле, ясно!
Сергей достал с полки папку, открыл ее.
— Могу только по прошлому месяцу дать точную информацию. А за текущий еще не поступало.
Турецкий молча кивнул.
— Значит, вирусоносителей зарегистрировано шестнадцать тысяч четыреста тридцать два, а больных пока только две тысячи семьсот восемьдесят девять. Но растет, все растет, в геометрической прогрессии.
Турецкий кивнул, как показалось Сергею, почти удовлетворенно.
— А убийства — за месяц?
— Выросли на двенадцать процентов.
— Самоубийства?
— На тридцать девять процентов, ого! — Сергей даже сам удивился.
— Неплохо, — процедил сквозь зубы Турецкий. — Гляди, перестраивается все же народ. Кто за кордон тикает, а кто и еще того дальше… А детская смертность, она как?
— Ну, этого я не держу.
— Зря. Это тоже отнюдь не пустяк. На девять процентов детская смертность за месяц выросла, скажу я тебе по секрету!
Сергей, не понимая, куда клонит шеф, мрачнел все больше и больше.
— Зачем вы сегодня пришли, Александр Борисович? Сегодня?! Зачем?!
Турецкий повернулся и отпер свой сейф.
— За патронами.
Сережа остолбенел.
— За патронами?!
— А что? — Турецкий разыграл в свою очередь удивление, оставаясь при этом довольно спокойным. — Нельзя, что ли?
— Так у вас же обойма была? Вы ж в отпуск пистолет с собой брали? — Сережа не нашел ничего умнее. — С полной обоймой. И шестой патрон в стволе. Да?
— Да. — Турецкий посмотрел на Сережу.
Надо ему что-то сказать, чтоб он отвязался. Афишировать приключение возле дендрария Турецкому не хотелось. Если тот старый майор со шрамом пришлет запрос или благодарность — вот тогда, может быть.
«Но майор ничего не пришлет, — подумал
— Я потерял.
— Обойму? — обалдел Сережа. — С пистолетом?
— Нет. Без пистолета.
— Да как же так обойму потерять без пистолета?
— Да так же вот. Забыл. В электричке оставил. — Турецкий достал пистолет и стал его заряжать.
— Александр Борисович, может, к врачу вам?
— Да я здоровее тебя. И в этом смысле тоже. Да брось ты, пусти! — Турецкий отвел в сторону руку Сергея. — Я дурака валяю, все от нервов. Шучу все, брат, шучу! Шучу, чтоб не рыдать. Ну что? Пойду-ка я, пожалуй! — Турецкий встал, успокоительно хлопнул Сергея по плечу: — Все. Держи! До встречи!
Турецкий сидел в осиротевшей квартире Марины. Он был чисто выбрит, в свежей рубашке, в костюме.
Куклы в Настенькиной комнате изображали мизансцену под названием «Свадьба».
«Останься Настенька жива, — подумал Турецкий, — теперь это было бы «Землетрясение» или «Бойня возле дендрария», эх-х-х…
Его передернуло от этих мыслей, он был совсем не циник, но он не мог себя заставить думать о другом. Что было бы, если… Каждый человек знает прекрасно, что жизнь не переиграешь, она живется один раз, и никто-никто в целом свете не знает, «что было бы, если» и могло ли вообще быть иначе…
Тем не менее каждый из нас сотни раз в жизни думал и, самое странное, мучился этим бессмысленным вопросом вопросов: «что было бы, если бы все сначала…»
Бред!
Не спеша Турецкий достал пистолет и положил его рядом с собой на сервировочный столик.
— Рагдай! Поди сюда. Ну что, псина? — Турецкий ласково потрепал пса за холку. — Я думаю, если они к нам не идут, так мы пойдем к ним, а? Помнишь, «если гора не идет к Магомету, то Магомет сам идет к горе».
Рагдай моргнул, словно соглашаясь с хозяином.
— Не знаю уж, как тебе, а мне с этим миром все ясно… Или почти все…
Рагдай положил морду на колени Турецкому и замер.
Так, замерев, они просидели долго, может быть, час или два.
В памяти Турецкого всплыли вдруг спокойные и вместе с тем чуть-чуть загадочные строки Наума Коржавина:
Кто поймет нас? — Всю эту Заколдованность круга. Никого у нас нету — Мы одни друг у друга.Турецкий взвел курок и поднес пистолет к собачьей голове, лежащей у него на коленях.