Частные визиты

Решетников Михаил Михайлович

Капитан Жилов

Александр Жилов был нормальный мент. Ему нравилось это слово, и именно так он говорил о себе: «Я — нормальный мент, взяток не беру, блядей не крышую, криминал не люблю». Еще в юности, впервые увидев на экране Глеба Жеглова, он твердо решил— «только в УгРо» и, в отличие от многих, — исполнил свою мечту. В прошлом году он стал капитаном, а это было уже солидное звание (не какой-то там «старлей»). Некоторые ходили капитанами до старости, а другие получали это звание только перед увольнением по выслуге лет, но в отделе их всегда вспоминали как вечных «старлеев» (капитанами они были только в своих пенсионных удостоверениях). А Жилову было всего двадцать восемь, и останавливаться на этом он не собирался.

В юности ему не раз приходила мысль о том, чтобы сменить имя на Глеб, и тогда, если

подкорректировать ударение в фамилии, он был бы не Александр Жилов, а Глеб Жилов. Но, помня, как его наставлял отец («мы мужики жилистые, потому и фамилия у нас такая — Жиловы»), решил, что фамилия у него не такая уж плохая, не то что у начальника их отделения подполковника Мухокрыла, а сделать ее славной — это уже зависит от него, а значит, — вопрос времени. Надо только честно служить, что он и делал. Его уже хорошо знали в отделе и даже в городском управлении как надежного сотрудника, даже несмотря на то, что особенно громких дел ему пока не попадалось. А какой следак не мечтает, что однажды ему удастся раскрыть какое-то преступление века, поймать десятилетие скрывавшегося маньяка или крупного вора типа Горбатого или Фокса из «Места встречи…». Правда, таких сейчас почти не водилось— воровской мир сильно обмельчал, и даже те, что ходили «в законе», когда он сталкивался с ними в допросной, на поверку оказывались какой-то уголовной вшивотой, и ни журналистов, ни телевизионщиков они не интересовали. Короче, с громкими делами Александру пока не везло.

А сегодня день начался хорошо. Жилова давно удивляло, почему это в Питере или в Екатеринбурге и даже в каких-то заштатных «мухосрансках» педофилов ловят целыми пачками, и почти каждый день по всем каналам показывают интервью следаков, а у них в этом плане — полная тишина. И вдруг такая пруха! Конечно, майор- десантник— это не депутат. С депутатом было бы круче. Но все равно, это уже кое- что… Кавалер орденов и медалей, участник боевых действий, был ранен, даже представлялся к званию Героя России — и вдруг педофил. Это тебе не какой-то бомжара, преступления которых уже давно никого не интересовали…

Перед ним лежали заявления от двух законных представителей двух несовершеннолетних. По поводу одной из заявительниц он сомневался— эту можно купить. Она за этим и пришла — припугнет, поклянчит денег, а потом заберет заявление и откажется. Зато вторая точно пойдет до конца. И он сел писать представление на арест…

За сутки до этого

Наташа Кузина

Наташке таки стало плохо, но уже дома. Ее не просто стошнило от водочного коктейля — два часа ее выворачивало наизнанку. Мать сразу уловила запах алкоголя и вначале отходила ее веником, но потом почувствовала, что дело плохо, и вызвала скорую. Пожилая фельдшерица покачала головой, пошамкала губами, но капельницу поставила и денег взяла по- божески. А когда дочь протрезвела, состоялся первый допрос с пристрастием — с мокрой тряпкой в руке, которая сменила веник. Обколотая и еще не до конца протрезвевшая Наташка отвечала как на исповеди.

— С кем пила, сучка?

— С Олеськой и дядькой каким-то.

— Я тебе говорила, чтобы я тебя вообще не видела рядом с этой блядью? — продолжала допрос мать, размахивая зажатой в руке тряпкой.

— Говорила…

— Что за мужик?

— Не знаю, Леша какой-то. Мы с ним на машине катались…

— На какой еще машине?

— На его машине.

— Какая машина, марка какая, номер помнишь?

— Нет, Олеська знает.

— Откуда водку взяли?

— Мужик этот денег дал и послал Олеську купить.

— А ты зачем пила?

— Жарко было, а она холодная.

— Потом что было? Куда ездили?

— В парк, к аттракционам.

— Он к тебе приставал? Было что-то?

— Нет, я вообще сзади сидела…

— А с Олеськой он что делал?

— Я не знаю.

— Что же он просто с вами сидел, поил водкой и ничего не говорил? Отвечай, сучка!

— Они с Олеськой что-то про трахаться говорили, я плохо слышала, музыка играла.

— Так что — они там трахались? Прямо при тебе?

— Нет, она что-то сказала, что мать убьет или в милицию заявит…

— А ты, дура, почему не убежала?

— Да я просто сидела, я ж пристегнутая была, он меня пристегнул.

— А ты что, отстегнуться не могла?

— Я не знаю как, пробовала. Но он же меня не трогал.

— Почему не убежала — я спрашиваю?

— Так он нас запер в машине.

— А людей почему не позвала?

— Так там

и не было никого, аттракционы в понедельник не работают.

— Что потом было?

— А потом он нас отвез назад. Вот и все.

— Точно все рассказала?

— Все.

— Ладно, лежи пока. Я к Олеськиной матери схожу.

Олеся Куракина

Олеська спала. После прогулки с Лешей ее где-то угостили еще пивом, и разбудить ее было не просто. В ход уже пошел не веник, а отцовский ремень, но соображать от этого яснее Олеська не стала. Правда, в процессе перекрестного допроса двух разъяренных матерей она подтвердила все факты: да, катались; да, давал деньги; да, пили алкогольный коктейль; да, говорили про трахаться; да, запирал в машине. А когда мать, охаживая маленькую пьянчужку ремнем, в сотый раз спросила: «Так было что-то, шалава ты беспутная?», — Олеська возьми и ляпни, чтобы отвязались: «Ничего не было. Просто член свой показывал». Как ни странно, после этого от нее отстали, и обе женщины ушли на кухню, обсудить, что делать дальше… В милицию решили пойти завтра утром…

Капитан Жилов

Капитан отложил все дела, аккуратно разгладил лежавшие на столе заявления от матерей потерпевших и начал писать «Постановление о привлечении в качестве обвиняемого». Нет нужды приводить весь этот документ в полном объеме, поэтому процитирую только главное так, как это излагалось следователем.

«…В июне 2012 года у Лакина А. А. возник преступный умысел на совершение развратных действий в отношении малолетних лиц. Реализуя свой преступный умысел, Лакин А. А. возле офиса фирмы «Техсервис»», расположенного в доме № 33 по ул. Брянской города Н., заманил в свою машину марки «Тойота», регистрационный номер…, двух малолетних — Кузину Н. А., 1999 г. р. и Куракину О. В., 1999 г. р., и предложил им покататься. Введенные в заблуждение относительно действительных намерений Лакина А. А., Кузина Н. А. и Куракина О. В., в силу своего малолетнего возраста и доверительного отношения к взрослому, согласились с предложением Лакина А. А. После этого, продолжая реализовывать свой преступный умысел, направленный на удовлетворение своей половой страсти, Лакин А. А. купил малолетним Кузиной Н. А. и Куракиной О.В. спиртосодержащие коктейли, отвез их в малолюдное место в парковой зоне рядом с городскими аттракционами, где припарковал свой автомобиль. Примерно в течение часа Лакин А. А. насильно удерживал малолетних Кузину Н. А. и Куракину О. В. в своей машине, не позволяя выйти. В процессе поездки и остановки, используя малолюдные места, действуя умышленно и реализуя свои заранее спланированные преступные намерения, направленные на удовлетворение своей половой страсти и сознавая, что своими действиями он наносит малолетним Кузиной Н. А. и Куракиной О. В. глубокую психическую травму, но пренебрегая этим, понимая сексуальный характер и общественную опасность своих действий, которые могут оказать развращающее влияние на упомянутых малолетних, на их нравственное и физическое развитие, вел с сидевшей на переднем сидении рядом с водительским местом малолетней Куракиной О. В. непристойные разговоры, пытаясь склонить малолетнюю Куракину О. В. к половым отношениям, и демонстрировал ей свой половой член, что подтверждает находившаяся на заднем сидении автомобиля малолетняя Кузина Н. А….».

Когда основной текст был закончен, капитан немного передохнул и, заглянув для надежности в Уголовный кодекс, дописал заключение: «…чем Лакин А. А. совершил развратные действия без применения насилия, совершенные лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, в отношении двух лиц, достигших двенадцатилетнего возраста, но не достигших четырнадцатилетнего возраста, то есть — преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 135 УК РФ (в ред. от 29.02.2012 № 14-ФЗ, от 05.06.2012 № 54-ФЗ)».

Потом был арест, объяснения подозреваемого, несколько заключений психологических судебных экспертиз по малолетней Куракиной О. В., судебно-медицинская экспертиза, психолого-психиатрическая экспертиза и судебно-лингвистическая экспертиза подозреваемого… В одной из психологических экспертиз по Куракиной О. В. деликатно указывалось на ее склонность к промискуитетному поведению, а в другой, судебно-медицинской, — было официально подтверждено, что она девственница. Но это противоречие никакого значения не имело. Даже если бы адвокату удалось доказать, что Олеська — малолетняя проститутка, никаких смягчающих обстоятельств это не предполагало — ей только двенадцать лет, и закон со всей строгостью охранял ее сексуальную неприкосновенность.