Частный сыск есаула Сарычева
Шрифт:
Павел начал есть, медленно двигая челюстями и уставившись в одну точку, думая о чем-то своем. Старик устроился в углу, занявшись очередной деревянной фигуркой.
– Давай поделим деньги, – отставив пустую чашку, предложил Сарычев, нарушив молчание.
– Ты решил уйти? – вынув сверток, спросил китаец.
Не отвечая, Павел разложил купюры на две неравные кучки и подвинул большую к старику:
– Возьми, мне хватит остального. У тебя есть внуки, и деньги еще очень понадобятся. Мало ли что…
– Ты решил уйти? – повторил старик.
– В любой момент я могу отправиться туда, откуда нет возврата, – глядя на огонь
– Хочешь мстить? – печально улыбнулся китаец. – Но способен ли смертный взять на себя исполнение воли небес?
– Когда судьба и небеса медлят с наказанием убийц, приходится их поторопить, – Сарычев скинул пиджак и вынул револьвер. Положив его перед собой, высыпал из кармана горсть патронов, купленных в маленьком оружейном магазинчике.
– Хочешь стать рукой судьбы? – наблюдая за ним, спросил китаец.
– Блаженны нищие духом, – печально вздохнул есаул. – Так сказано в Священном Писании христиан. Очень давно, когда я был молод, жил в далеком северном городе Санкт-Петербурге и учился в университете, я не понимал истинного значения этих великих и простых слов. А теперь думаю, что в них заложена вечная истина: когда твой дух не смущен никаким злом, ты блажен! Слышал о таком городе, Петербурге?
– Нет, – отрицательно помотал головой китаец. – Ты многое видел и испытал, на твоем теле страшные отметины войны, ты терял, искал и снова находил смысл жизни. Скажи, неужели для тебя не страшно приумножать зло на земле? Ведь ты сам не раз говорил, что ваш Бог призывал прощать врагов.
Павел усмехнулся – мудрит старик. Нет, он не испугался и не бросит дело на полпути, не предаст и не обманет, но, видимо, в его душе поселились сомнения и он хочет убедить себя в том, что прав. Как объяснить ему все, если они общаются на странной смеси китайских, английских и русских слов – своеобразном арго трущобных кварталов, родившемся из потребностей общения людей разных наций, вероисповеданий и культур? Как вести на нем философскую беседу о смысле жизни, предначертаниях судеб и морали общества, в котором ты принужден жить, зачастую не имея иной защиты, кроме оружия в руках?
– Не зная, что такое зло, невозможно понять добро и отыскать справедливость. Разве не так? – помолчав, ответил Сарычев.
– Наверное, ты прав, – вздохнул китаец. – Отдыхай. Завтра принесут то, что ты просил сделать.
– Сколько надо заплатить мастеру? – спросил Павел.
– Ничего. Всегда и везде есть люди, готовые бескорыстно помочь решившимся взвалить на свои плечи нелегкую ношу посланца судьбы. Отдыхай…
Ночью Сарычев долго не мог заснуть. Ворочался с боку на бок, думал. Против него десятки хорошо вооруженных, не обремененных совестью и проявлениями гуманизма врагов, привычно применяющих отнюдь не рыцарские способы ведения войны. Значит, ему, как древнему скифу, нужно действовать хитростью, неожиданно появляясь и исчезая, нанося точные, смертельные удары. Глупо во всеуслышание объявлять – «иду на вы». Они и так настороже, подстерегают, выслеживают и, как только найдут, без жалости убьют. Но они не знают, что ему нечего терять, и он не станет жалеть себя и тем более их! Разделить врагов, разбить поодиночке – вот что необходимо. Не дать им ударить в спину. С этой мыслью он и заснул.
Утром, вымывшись в деревянном корыте, позавтракал вместе со стариком и стал ждать.
Вскоре
– Тебе привезли то, что ты просил, – забрав у юноши свертки, старик-хозяин протянул их Павлу.
Первый сверток был странной формы, похожий на завернутый в бумагу полуоткрытый зонтик с короткой массивной ручкой, а второй напоминал туго перевязанный снопик.
– Это мой внук, – положив руку на плечо юноши, сказал старик. – Сегодня он будет ждать тебя там, где ты прикажешь. В городе нет рикши быстрее его.
– Это опасно, – пряча револьвер, откликнулся Сарычев.
– Люди Дасти торгуют опиумом, – ответил китаец, – а его отец и мой сын умерли от него. Тебе пригодятся легкая коляска и быстрые ноги.
– Хорошо, – согласился Павел. – Но только сегодня!..
Филиппов пил кофе на веранде особняка. Медленно покачиваясь в легком плетеном кресле-качалке, он прихлебывал ароматный напиток и лениво следил глазами за перелетавшими с ветки на ветку птицами. Сзади, за приоткрытыми дверями холла первого этажа, прибирал комнату крепыш, временно взятый в дом вместо Ходзуми. Остаться хотя бы на день без слуги-телохранителя Борис Васильевич не пожелал.
Конечно, туповатый крепыш это не японец, чуть не во рту прожевывавший землю в саду, ухаживавший за цветами, как за детьми, и к тому же прекрасно владевший приемами борьбы без оружия. Но когда еще найдешь нового Ходзуми, а по городу, говорят, волком рыщет Сарычев.
При мысли о Сарычеве хозяин особняка помрачнел и глубже вжался в кресло. Бывший офицер – ловкая бестия! Нельзя не отдать должного его смелости и умению находить выходы, казалось бы, из безвыходных ситуаций. Еще бы – суметь вырваться живым от людей Дасти! Пока это никому не удавалось. Борис Васильевич не знал всех подробностей происшедшего, но достаточно и самого факта. А насчет того, что Сарычев в городе, можно нисколько не сомневаться – ему просто больше некуда бежать. Летает, небось, хищная птичка, ищет, как бы ударить? Такие не бросаются пустыми угрозами, а Филиппов помнил слова о хромой крысе.
С другой стороны – на кого есаул хочет поднять руку? На тех, у кого деньги, власть, сила! Мужество обреченного? Может быть… Сам Филиппов в такой ситуации предпочел бы сделать так, чтобы о нем как можно скорее все забыли: зачем подставлять голову под пулю или совать ее в петлю? Все равно против тебя слишком многие – и полиция, и подручные всесильного Дасти.
Да, полиция усиленно ищет Сарычева: везде выставили наблюдение – как-никак, а бывшего есаула обвиняют в убийстве и краже со взломом! Борис Васильевич вовремя позаботился об этом, и господин начальник полиции ему твердо обещал, что преступник не уйдет из их рук.
Так, а Дасти, упорно скрывающий от всех свое истинное лицо? Вот бы узнать, зачем ему так понадобился Сарычев? Но как узнаешь? Не пойдешь же спрашивать у Антуана. Борис Васильевич, слава богу, пока еще не умалишенный, чтобы задавать подобные вопросы и ждать на них правдивые ответы. Хочется надеяться, что «крокодилы» Дасти на этот раз не упустят жертву: сейчас они обозлены неудачей и будут стараться изо всех сил. Надо полагать, не сегодня-завтра бедный Павлуша им попадется. Или им, или полиции, или шустрым ребятам Филиппова. Не все ли равно кому, лишь бы скорее…