Частный сыск есаула Сарычева

Веденеев Василий Владимирович

– Подожди минутку, дружок, – Сарычев мягко снял руку Евгения со своего плеча. – Посиди пока, я скоро.

Он мотнул головой в сторону диванов, где отдыхали игроки, и снова впился взглядом в руки банкомета. Тоболин уныло поплелся к диванам и сел – придется ждать. Спорить с Павлом или настаивать на своем абсолютно бесполезно. Это он уже знал по собственному опыту.

Банкомет – редковолосый, пожилой человек в смокинге – сдал карты. Французы зашептались, глава семейства то и дело вытирал скомканным платком градом катившийся

со лба пот. Его супруга кривила напомаженный рот и шепотом что-то доказывала мужу. Голландцы заговорщически переглянулись. Китаец сохранял невозмутимое выражение лица.

Евгений видел, как напряглась спина Сарычева, но потом он внезапно расслабился и откинулся на спинку кресла.

– Пароли! – решившись, громко крикнула француженка, увеличивая первоначальную ставку вдвое.

Китаец довольно улыбался. Голландцы согласно закивали:

– Пароли пе! – буркнул один из них, не вынимая изо рта зажатой в руках трубки. Ставка поднялась вчетверо, но Сарычев упорно молчал.

– Атанде? – вопросительно поднял брови работавший на игорное заведение банкомет, предлагая не делать больше ставок.

– Приставлю мазу, – неожиданно заявил Павел Петрович, еще поднимая ставку. Все посмотрели на него.

– Играем? – спросил банкомет. Что за игра сегодня, черт бы ее побрал? Деньги кочуют из одного угла стола в другой, с легкостью меняя хозяев. А ставки! Бог мой, какие ставки! Почти состояние.

– Играем мирандолем? – на плохом французском предложил второй голландец, видимо, надеясь, что его предложение примут и ставки более не станут увеличивать. И так риск велик!

– А я опять приставлю мазу, – усмехнулся Сарычев.

«Что он делает? – глядя на кучу жетонов и пытаясь сообразить, сколько они потянут в денежных знаках, подумал Тоболин. – Ведь у Павла в кармане вошь на аркане. Или он сегодня решил проиграться в пух и пустить себе пулю в лоб? Этого нельзя допустить! Надо вытащить его из-за стола, пока не поздно».

Он встал, но тут в тишине, повисшей над играющими, раздался тихий голос китайца:

– Кензельва!

Все замерли – невозмутимый китаец вдруг объявил ставку в пятнадцать раз превышающую первоначальную! Французы, быстро обменявшись взглядами, кивнули – они играют. Голландцы задумались. Первый махнул рукой – согласен! Второй положил перед собой трубку и процедил:

– Играю.

Евгений увидел, как по шее Сарычева потекла струйка пота. Китаец улыбался, глядя перед собой. Банкомет нервничал, тиская пухлыми пальцами колоду. Привлеченные разыгравшимся действием, вокруг стола собрались любопытные.

– Играем! – выдохнул Павел Петрович.

Открыли карты. Собравшиеся ахнули, маленькая француженка тонко вскрикнула, голландцы встали, китаец улыбался.

– Соника! – выложив перед собой козырного туза, выкрикнул Сарычев, сдерживая радость и торжество победы.

Евгений провел дрожащей рукой по лбу, покрывшемуся бисеринками пота –

Павел выиграл «соника», как на жаргоне игроков именовалась карта, срывавшая весь банк сразу и бесповоротно!

– Всем шампанского! За мой счет! – щелкнув пальцами, как в старом московском трактире, чтобы подозвать официанта, распорядился Сарычев, поднимаясь с кресла и рассовывая по карманам жетоны.

– Да помоги же, чего стоишь? – обернувшись, весело позвал он Тоболина. – У тебя, кажется, было ко мне дело? Простите, господа, – на английском обратился он к игрокам. – Я закончил игру, за мной пришли. Желаю удачи!

– Отыграться! – предложил первый голландец.

– В следующий раз, господа, в следующий раз, – засмеялся Сарычев и пошел наверх, к кассе, опираясь на плечо Тоболина.

– Ты не представляешь, – рассказывал он Евгению, не давая тому вставить ни слова, – первая «талия» – промет всей колоды – срывает банк, а я «обдернулся», не на ту карту поставил! Ну, думаю, надо браться за ум. Вторая партия, у меня «руте» – убиваю несколько карт кряду, беру куш и чувствую себя на коне. Только шашки в руках не хватает. И пошел их пластать, и пошел! Все время сидел «в сюрах» – в козырях, – поднимая ставки, рисковал и, как видишь, не зря. Нет, сейчас в ресторацию, а потом спать! Кончен бал… Третьи сутки за столом, рехнуться можно.

– Павел Петрович, – Тоболин остановился. – Случилось еще одно несчастье. Я остался без средств.

– Ерунда, – отмахнулся Сарычев. – Дам денег. Сегодня я богат, как Крез! Сколько нужно?

– Да послушайте, – встряхнул его Евгений. – У меня отобрали коллекцию отца!

– Что? – удивленно уставился на него бывший есаул. – Как отобрали? Кто?

Тоболин коротко рассказал о случившемся с ним – про звонок Григорьева-Гришина, встречу в «Золотом якоре», поездку в банк и на берег бухты.

– Заявил в полицию? – потерев щеки ладонями, спросил Сарычев.

– Заявил, – усмехнулся юноша. – В участке мне посоветовали почистить одежду и проспаться, хотя был я не пьян. Тогда я отправился в городскую префектуру и там меня приняли, выслушали, записали и обещали уведомить о результатах проверки и расследования дела.

– Плохо, – помрачнел Павел Петрович. – Станут они тобой заниматься, как же. Если когда и раскачаются, то будет уже поздно – коллекция уйдет. Пошли, получим деньги и подумаем, как быть.

– Что вы намерены делать? – подходя вместе с бывшим есаулом к кассе, спросил Тоболин.

– Для начала убраться отсюда, – заворачивая пачки купюр в старую газету, поскольку их невозможно было распихать по карманам, ответил Сарычев.

На улице он постоял немного, подняв лицо к потемневшему небу с редкими звездами и жадно вдыхая свежий воздух, потом решительно направился в сторону китайских кварталов.

– Куда мы идем? – едва поспевая за размашисто шагавшим Павлом, поинтересовался Евгений.