Часы Ираза
Шрифт:
– Вот-вот, сынок. Правда, академия... хм... академия изучает главным образом литературу и теологию, а Дворец Познания не брезгует вопросами чисто практическими. Я сам преподаю в Духовной школе.
– Теперь припоминаю. Я, похоже, слышал о вашем Дворце, когда изучал в академии стихосложение. Это не у вас разработали ветряную мельницу последнего образца?
– Да-да. Но теперь Дворец Познания уже не тот, что прежде.
– А что такое? – спросил Джориан.
– Хошча и его преемники живо интересовались науками, и духовными, и материальными. Они щедро снабжали Дворец деньгами, и наука шагнула
– Дай вам волю, вы весь мир наводните механизмами, будет как на том свете, куда души попадают после смерти и где все делают машины. Помнишь, я заглянул туда мельком, когда бежал из Ксилара?
Карадур, пожав плечами, продолжал:
– Короче, короли заметили, что жизнь стала в некоторых отношениях удобнее, и только счастья не прибавилось. Тогда они начали терять интерес к Дворцу Познания. Последние полвека вложения постепенно уменьшались. С тех пор как лет тридцать тому назад был изобретен телескоп, наука, можно сказать, стоит на месте.
Учреждение сейчас возглавляет некий Борэ – неуч и бездельник, совершенно непригодный для этой должности. После пророчества насчет часов король и его приближенные очень разволновались: часы-то неисправны. Король возложил всю ответственность на Борэ. Борэ, в свою очередь, переложил ее на декана Реальной школы, а уже тот – на часовых дел мастера Йийима. Дело кончилось ничем.
Никто из этих господ не желает признать, что должности во Дворце следует распределять в соответствии с заслугами и ученостью. Иначе они, глядишь, сами расстались бы с теплыми местечками. Утверждают, будто ученые – люди с предубеждениями, вечно им все кажется невозможным, здраво судить о науках, таящих столько неожиданного, может только дилетант благородного происхождения. Так и идет месяц за месяцем, болтовни много, толку никакого.
В прошлом месяце его величество устроил преподавателям Духовной школы торжественный прием. Потчевал нас какими-то немыслимыми деликатесами. Чего стоило блюдо из язычков фатуливы, птички из далекого Буранга! Любит же король поесть, клянусь богами Мальваны! Я привык к простой пище, и на приеме не очень-то интересовался экзотическими блюдами, а вместо этого воспользовался случаем, чтобы поделиться с Его Величеством кое-какими мыслями. Дал ему понять, что, обладай я полномочиями Борэ, часы на башне очень скоро были бы в исправности.
Сперва мы все ходили вокруг да около, я осторожничал: королю ведь не выскажешь прямо, что думаешь. Да и король, если он не глуп, не раскроет всех своих соображений простому человеку, как я. Король Ишбахар, как выяснилось, не лишен здравого смысла, стоит отвлечь его от чревоугодия. Он согласился, что с этими часами, не желающими отсчитывать время, надо что-то делать. С другой стороны, он не может просто взять и уволить Борэ, у которого есть влиятельные друзья среди знати.
Наконец мы пришли к соглашению. Король обещал назначить меня на особую должность, которая называется Друг короля. По сути она означает мальчика на побегушках, зато позволила мне сделать распоряжения насчет починки часов.
– Если часы заработают, – сказал король, – я пошлю Борэ на пенсию, а ты займешь его место.
Воспользовавшись правами, которые дает моя новая должность, я послал за тобой Зерлика. Где ты, я приблизительно определил при помощи колдовства.
– Но как это поможет вызволить мою девочку из ксиларской золоченой темницы?
– Разве не понятно, сынок? Как ректор Дворца Познания, я смогу направить усилия ученых и волшебников в полезное для нас русло. С их помощью нам наверняка удастся похитить твою жену из Ксилара. Представь себе, лучшие умы...
– Странно, что ты сам не придумал никакого волшебного способа.
– При теперешнем положении дел это невозможно. Декан Духовной школы, Фахрамак, мало чем отличается от Борэ или Йийима. Беспокоится, как бы я его не вывел на чистую воду, и поэтому дал мне глупейшее задание, какое только мог выдумать: я должен составить словарь языка, на котором говорят черти пятой реальности. Иногда Фахрамак заглядывает ко мне проверить, не занят ли я, чего доброго, каким-нибудь другими исследованиями.
– А что бы ты сделал для освобождения Эстрильдис, если б тебе не мешали?
– По-моему, ничего не придумать лучше волшебных летающих предметов. Ты слышал, конечно, о метлах и коврах-самолетах? В метлу или ковер вполне можно вселить демона и даже заставить его подняться в воздух. Только далеко с ним не улетишь.
– Почему?
– Они петляют, переворачиваются, кружатся, будто падающий лист, словом, безобразничают, как могут, и летающий предмет рвется или ломается, так и не успев стать приличным самолетом. Во Дворце сейчас есть группа ученых, которые трудятся над этой проблемой. Если ты починишь часы, в моей власти будет привлечь к работе еще сколько угодно исследователей, и я не сомневаюсь, что вскоре мы достигнем цели.
– Кто мне платит? – спросил Джориан. – И сколько?
– Я заплачу из особого фонда, которым располагаю как Друг короля. Тебя устроит пол пенембийской короны в день?
– Сколько в новарских деньгах?
– Пенембийская корона соответствует двум с половиной ирским маркам, а ксиларскому льву – шесть корон.
– В таком случае полкороны в день – плата подходящая.
– Это не так много, как поначалу кажется: жизнь в таких крупных городах дорогая. Будет не хватать, не стесняйся, скажи.
– Мне кажется, на первую выручку неплохо бы обзавестись какой-нибудь местной одеждой, чтобы не так выделяться.
Карадур внимательно поглядел на него.
– Это дело непростое. Одежда несет здесь политический смысл.
– Да ну! Как это?
– У нас две партии болельщиков – Штаны и Юбки.
– Как ты сказал? Партии болельщиков?
– Да. Пожалуй, расскажу по порядку. Начать с того, что жители Ираза – самые азартные болельщики на всем белом свете. Их любимый вид состязаний – скачки. На каких только зверях тут не соревнуются, даже на черепахах!