Часы королевского астролога
Шрифт:
– Вы угадали.
– Наверное, и подвал имеется?
– Верно. У Левашовых там оборудована мастерская. Отец Магды любил столярничать, вытачивать из дерева разные штуки. А мать увлекалась гравюрой, сама пробовала делать клише для оттисков. Ее кумиром был Дюрер.
Глебов оставил машину за воротами.
– Мы ведь не собираемся ночевать здесь?
Астра поспешила его успокоить. Они только осмотрят все помещения и уедут.
Дом Левашовых был окружен высоким забором и матерыми елями, которые остались здесь от вырубленного леса. Никакого модного нынче «ландшафтного дизайна»
«Мрачное местечко», – подумала Астра, зябко поводя плечами. Окна, забранные решетками и плотно занавешенные, напомнили ей особняк баронессы Гримм в Камышине. Вдруг показалось, что в одном окне шторы шевельнулись.
– Там кто-то есть…
– Сомневаюсь, – возразил Глебов. – Кому там быть? Вы верите в привидения?
Астра верила, но предпочла умолчать об этом. Она оглянулась в сторону пустынной улицы.
– Жители вымерли, что ли? Нигде ни души.
– Дачный поселок, – объяснил тишину и безлюдье Глебов. – Летом сюда съезжается городская интеллигенция. Дома в основном деревянные, старые. А Левашовы решили построить коттедж и проводить в нем большую часть времени. Магда жила в московской квартире практически одна. Она рано привыкла к самостоятельности. То есть… хм-м… она не особо нуждается в общении. Ей не скучно с самой собой. Я никак не мог привыкнуть к ее молчанию и нежеланию посещать светские тусовки.
– Это качество не часто встречается.
– Она то сидит дома, словно затворница, то целыми днями где-то бродит, то заболевает «музыкально-выставочной лихорадкой».
Он навязчиво повторял одно и то же – его мысли занимала лишь жена и ее странности.
– Каждый человек по-своему уникален.
До Глебова не дошли ее слова.
– У нас прекрасная аппаратура, а ей подавай исключительно живую музыку!
Возможно, он хотел скрыть волнение, охватывавшее его всякий раз, когда приходилось посещать этот дом. Или он боялся обнаружить там, внутри, что-то нежелательное? Труп, например…
– Мне не по себе, – честно призналась Астра, переступая порог. – А вам?
– Я же говорил – здесь как будто склеп… Это жилище источает пугающие флюиды. Сюда никто не сунулся, ни разу. Иногда мне приходит в голову, что Магда поэтому и не нанимает сторожа. Нечто зловещее охраняет дом лучше любого человека.
В темном холле стоял запах непроветренного жилья, пыли и какой-то химии. Астра потянула носом и облегченно вздохнула: тления не чувствовалось. Хотя в таком холоде мертвое тело может пролежать и сутки, и двое в отличном состоянии.
– Не похоже, что в доме кто-то побывал.
– Вы полагаете, убийца оставил бы повсюду свои следы?
– Ну… – Глебов не нашелся, что сказать, и повел гостью в сумрачную гостиную. – Начнем осмотр отсюда. Видите? Пусто… Будете заглядывать в шкаф? Прошу!
– Не ерничайте, Алексей.
Он со стуком распахнул дверцы – на полках лежали обернутые в целлофан вещи: вероятно, одежда, белье и прочие мелочи. Мягкую мебель покрывали чехлы из серой ткани. На столах, комодах и тумбочках
Убранство комнат было смесью старомодной роскоши и монашеского аскетизма: словно в доме жили два совершенно разных человека. Судя по спальне и кабинету, склонность к роскоши испытывала женщина, тогда как мужчина был крайне неприхотлив. Кое-какие предметы – пара стульев, скамья в гостиной, этажерка и табуретки – были сделаны его руками: строгие, без лишних деталей.
Глебовым все сильнее овладевала нервозность.
– Вот, полюбуйтесь! – Он подвел Астру к стене, увешанной гравюрами. – Это работы моей покойной тещи. Копии Дюрера. Дилетантские, смею заметить.
По всей видимости, именно от матери Магда унаследовала художественные наклонности и любовь к искусству. Однако от гравюр веяло черной меланхолией. Неудивительно, что дом такой неприветливый. Если его обставляла по своему вкусу Руфина Левашова…
На одной из гравюр рыцарь ехал между горами в сопровождении Смерти с песочными часами и дьяволом. На другой – старик-отшельник сидел в глубине кельи, на переднем плане лежал лев. Свет проникал в жилище святого сквозь окна – но и здесь Смерть напоминала о себе черепом и песочными часами. На третьей гравюре крылатая женщина восседала посреди разбросанных в беспорядке приборов и инструментов.
– Жизнь утекает, словно песок, – задумчиво произнес Глебов. – Ее не удержать ни подвигами, ни молитвами, ни полетом мысли. Все наши искания упираются в тупик смерти, за которым ничего нет. Неизбежный конец делает бессмысленными любые порывы.
– Почему вы решили, что смерть – это тупик?
Глебов не ответил. Он как будто прислушивался. Едва различимый шорох насторожил Астру.
– Мыши?
– Духи хозяев дома! – вызывающе произнес он. – Им не по вкусу наше вторжение.
– Не пугайте меня.
– Я еще не начинал. Вот вы считаете меня убийцей! Не боитесь, что я избавлюсь от вас прямо здесь? Свидетелей нет, а места для того, чтобы спрятать труп, предостаточно. Сейчас мы спустимся в подвал… Вы ведь обязательно должны осмотреть подвал? Для того и приехали?
В его глазах прыгали недобрые искры.
– Вы же утверждаете, что не убивали Коломбину… – скрывая нарастающий страх, вымолвила Астра. – И потом, мой друг знает, куда я собиралась поехать.
– Неужели? – Глебов криво усмехнулся. – Ладно, допустим, я действительно никого не убивал. Вы подозреваете мою жену! А я… люблю ее. Почему бы мне не встать на ее сторону? Вы уверены, что я отпущу вас, если мы обнаружим здесь труп?
– Тогда она и вас убьет. Зачем вы обратились ко мне за помощью?
Он с силой потер лоб.
– И правда, зачем? Черт… Смерть – она повсюду, рано или поздно, ее не избежать… Разве время играет какую-то роль?
– Что же играет роль?
– Любовь… Волшебный сон, который позволяет нам выносить все тяготы существования. Иногда мы забываемся и не хотим просыпаться.
Он говорил, как человек, охваченный безумием, не заботясь о том, как выглядит и что о нем подумают.
– А придется! – громко заявила Астра. – Опомнитесь, Алексей! Придите в себя…