Часы Застывшего Часа
Шрифт:
Один охотник оступился на скользком камне и упал. Ему не пришли на помощь товарищи, и никто не попытался его защитить. Дрожа всем телом, он обернулся к троллю. Он перевел взгляд с одного мертвого товарища на другого, затем заглянул в глаза троллю и лишился сил. Тролль замахнулся для удара.
– Остановись, тролль!
Язар выскочил из дупла и заслонил собой охотника. Тролль застыл с поднятым кулаком, помедлил и опустил руку.
– Здесь уже достаточно для тебя еды, – мрачно закончил Язар.
Чудовище заскрипело в ответ, после чего неторопливо принялось за кровавую трапезу. Оно подносило распотрошенного человека к своей жуткой пасти-дуплу, откусывало от
Второго охотника тролль не пожелал есть или попросту не заметил. Его одежды оказались Язару велики. Он взял только плащ, чтобы согреться, и костяной меч. На спину он закинул колчан и лук, в колчан же убрал вновь напомнившее о себе колким холодом письмо альва.
Обходной дорогой тролль спустился к подножью водопада. Язар следовал за ним из любопытства, а к тому же все одно сбился с пути.
Гром лежал на берегу и не шевелился. Но когда тролль потянулся к нему, выяснилось, что пес еще жив. Жутко напуганный, он стал скрестись когтями, грызть пальцы тролля и жалобно скулить.
– Отпусти его! – приказал Язар.
– Гм, – задумчиво проскрипел тролль. Он посмотрел на человека, затем на пса.
– Отпусти, я ска…
Тролль поднес пса ко рту и откусил ему голову. В стороны брызнула кровь. Несколько капель упали на рукава Язару.
Юноша отвернулся, сел на плоский камень у реки и удрученно опустил голову. Из кармана он вынул глаз альва и заглянул в его темноту. На мгновение ему захотелось выронить камень, чтобы посмотреть на поведение тролля. Он тешил себя надеждой, хоть и понимал, сколь абсурдно считать неразборчивое лесное чудовище своим другом. Он убрал глаз альва в карман и повернулся.
– Гм, – снова скрипнул тролль, когда их глаза встретились.
Язар продолжал сидеть у реки. Он больше не желал идти за троллем, но тот настаивал, указывая куда-то рукой и беспрерывно скрипя.
– Ты хочешь вывести меня из леса? – вдруг загоревшись, спросил Язар. Но тот отрицательно помотал головой. – Там что-то важное для меня?
– Кхм! – протяжней обычного прохрипел тролль.
После кровавой трапезы шкура тролля стала больше походить на живую плоть. Короткие травинки теперь топорщились жесткими щетинками, а прежде бледные грибы напоминали нарывы и кровавые волдыри. Тролль был Язару отвратителен, но все же в его компании он чувствовал себя спокойней. Он решительно отверг предложение взобраться троллю на спину и неторопливо семенил следом. Он больше не опасался охотников, никуда не бежал и не спешил. Тишина ночного леса и приятный шелест сухой листвы под ногами забирали у него последние страхи и клонили ко сну.
Они шли остаток ночи, а когда остановились, небо уже прояснилось. Над верхушками могучих вязов таял, унося ночной холод, черный плащ Эсэтира.
Тролль привел Язара к пещере. Неприметная она располагалась под сенью увитого плющом старого ясеня. Карнизом над нею нависала обомшелая плоская каменная плита. Бурно разросшаяся растительность перед входом полностью скрывала
Пещера оказалась обжитой, сухой и чистой. Ее передняя часть отводилась под спальню. У стены располагалась кровать: распотрошенный соломенный тюфяк, укрытый шерстяным пледом. Подле нее стояли истоптанные ботинки и меховые по виду новые сапоги. У другой стены пещеры растянулся длинный дубовый сундук. На крышке его лежали вязанная изодранная рубаха и выцветшие льняные штаны. На стене посредине пещеры на выступающем корне висел вещевой мешок.
Дальняя сторона пещеры служила кухней. Иссеченное высокое полено заменяло стол, а немногочисленная посуда: миска, кружка, ложка и нож лежала в маленьком потемневшем чугунке. На длинном идущем вдоль задней стены бревне стояли горшочки, мешочки и туески.
Закончив обследовать пещеру, Язар вышел наружу. Он не застал лесное чудовище у входа, а только увидел, как колышутся вдали молодые деревья, и облетает с них яркая золотая листва.
В задумчивости он вернулся в пещеру, лег на тюфяк, подложив руки под голову, и внезапно уснул. Спалось Язару безмятежно, словно и не было изматывающей погони, пугающего ночного леса и его жуткого проводника. Когда он проснулся, солнце уже тянулось в пещеру и нежно накрывало плед длинными золотыми пальцами.
Первым делом он убедился, что не потерял письма и глаза альва, затем изучил пещеру внимательней. В сундуке пряталась немногочисленная и почти не ношенная одежда: шерстяная кофта, овчинные шапка, тулуп и варежки. Все эти вещи были ему изрядно велики, а еще вызвали далекие размытые воспоминания. Словно к его бабушке когда-то давно приходил человек в похожей овчине, впрочем, едва ли в этой самой.
В вещевом мешке на стене он обнаружил пустой бурдюк, длинную прочную веревку, заостренный кремень, горсть сухой мха и несколько кусочков трутовика. В горшочках на кухне оказались высушенные грибы и сухофрукты, в мешочках хранились крупы, а в туесках различные коренья и травы.
Ему вновь захотелось рассмотреть свои находки на свету, внимательней и ни от кого не таясь. Письмо альва рассеивало солнечные лучи, а вот черный глаз, напротив, собирал. Прислонив камень к правому глазу, Язар вздрогнул от боли и на мгновение ослеп. Но когда зрение вернулось к нему, оно изменилось. Левым глазом он по-прежнему отчетливо видел только удаленные объекты, но правым теперь хорошо видел вблизи. Столь сильная разница восприятия мира ошеломляла и кружила голову. Пытаясь смотреть обоими глазами, Язар видел только размытое марево. Некоторое время он просидел с закрытыми глазами, и с силой сдавливая руками виски. И еще долго он попеременно закрывал глаза руками, прежде чем научился собирать рассеянное зрение в единый луч.
Взяв чугунок и бурдюк, он отправился на поиски воды. Оружие он выложил в пещере, а при себе оставил только нож и лук. Ему не хотелось проделывать долгий путь к реке, и он верно предположил, что лесной анахорет не расположился бы далеко от воды. Он удалился от пещеры не более чем на версту и теперь обходил ее кольцом, приглядываясь и прислушиваясь. Вскоре он различил звук плещущейся воды, но прошел и вторую версту, прежде чем добрался до его источника. От его нового зрения в густом лесу было мало пользы, однако неожиданно выяснилось, что и остальные его чувства утончились. Он дышал насыщенным букетом смешанных запахов и ощущал присутствие живых существ. Идя на запах, он находил в палой листве грибы, идя на звук, видел комаров в паучих сетях. Объяснить изменение остальных чувств он не мог, и, хотя это и радовало его, но оно же пугало.