"Чатос" идут в атаку
Шрифт:
— Ну, что ж, товарищи, вам пора. И меня тоже ждут. Летчики встали. Они понимали: начальнику ВВС сегодня предстоит трудный день. Но Алкснис задержал их движением руки.
— Мне очень хочется напомнить вам перед отъездом еще одну вещь. — Он раскрыл лежавшую на столе книгу. — Это слова Владимира Ильича Ленина, которые а говорил солдатам Варшавского революционного полка отправлявшимся на фронт. Послушайте. «Теперь осуществляется союз революционеров различных наций… Вам выпала великая честь с оружием в руках защищать святые идеи и… на деле осуществлять интернациональное братство народов». До
Обманчивая тишина
Весь день на Центральном и Арагонском фронтах стояла удивительная тишина. Казалось, что противоборствующие стороны, затаив дыхание, прислушиваются к последним аккордам битвы за Бильбао. Но тишина эта была обманчива.
В то время как мятежники и интервенты спешили быстро овладеть севером и вновь ринуться на Мадрид, республиканцы накапливали силы и готовили удар на Центральном фронте, в районе Брунете. Этим они рассчитывали отвлечь силы противника от Астурии, помочь Северному фронту.
Два истребителя низко шли над Кастильским плоскогорьем. И-16 летели к Мадриду. Внизу расстилался серый однообразный ландшафт. Только слева поблескивала колея железной дороги Мадрид — Аликанте. Одну из машин вел комбриг Евгений Саввич Птухин, другую — СергейПлыгунов. Они возвращались с побережья Средиземного моря, где на тыловых аэродромах готовились к Брунетской операции истребительные эскадрильи советских летчиков-добровольцев.
Птухин был доволен. Побывав в эскадрильях Александра Минаева и Ивана Еременко, основу которых состовляли недавно прибывшие из Советского Союза летчики, он убедился, что времени те даром не теряли. Над аэордромами непрерывно шли учебные воздушные бои.
Перед самым отлетом с аэродрома Лос-Алькасарес Птухни стал свидетелем такого упорного воздушного поединка и невольно залюбовался мастерством высшего пилотажа, которое продемонстрировали «противники».
— Анатолий Серов и Леонид Рыбкин, оба командуют звеньями, — коротко доложил командир эскадрильи Иван Еременко.
В его голосе Птухин уловил довольные нотки. С Сергеем Евгений Саввич был знаком. В начале июня он направил только что прибывшего в Испанию летчика эскадрилью Еременко. А Рыбкина, невысокого, светловолосого крепыша, Птухин видел впервые.
Летчики Еременко Птухину вообще понравились. А вот с боевой работой этой эскадрильи получилась непредвиденная заминка.
После прибытия в Испанию, в начале июня, эскадрилья Еременко на истребителях И-16 несла боевое дежурство над Картахеной, Эльче и Аликанте, прикрывая республиканские боевые корабли и транспорты в Средиземном море. Но командованию республиканской авиации срочно потребовались истребители И-16 для переброски их на север, в Сантандер, где было всего труднее. На помощь северу летели специально отобранные, обстрелянные в боях летчики. Самолеты же пришлось взять у Еременко. Взамен эскадрилья получила истребители И-15 — «чатос». Вот и пришлось летчикам в спешном порядке осваивать новый для них самолет.
Иван Еременко, Леонид Рыбкин, Михаил Якушин, Сергей Шелыганов, Иван Карпов, Михаил Петров быстро овладевали И-15. Для Анатолия Серова это была знакомая машина. В эскадрилью влилось новое пополнение: югослав Божко Петрович,
Сам Евгений Саввич Птухин прибыл в Испанию сравнительно недавно, в мае. Вместе со своим бывшим сослуживцем Сергеем Плыгуновым он ехал через столицу фашистской Германии Берлин. В ожидании отхода парижского экспресса они наблюдали из окна вагона, как в стоящий на соседнем пути поезд с громкими песнями и криками садились молодчики, одетые в форму немецкого «люфтваффе». Неожиданно дверь в купе, где ехали советские летчики, с шумом растворилась.
— Хайль! Документы! — рявкнул офицер-эсэсовец. Птухин не спеша повернулся. Вынув из бокового кармана бумажник, протянул эсэсовцу паспорт.
— Цель вашей поездки?
— Мы с коллегой едем по торговым делам в Париж, — кивнув на спокойно рассматривавшего газету Плыгунова, ответил Птухин.
На перроне опять раздались пьяные крики. Птухин слышал, как кто-то довольным голосом проговорил в коридоре:
— Наши едут в Испанию добивать красных.
— Из вагона не выходить! — резко проговорил офицер и с силой захлопнул дверь купе.
— Спокойно, Сережа, — мягко сказал Птухин Плыгунову.
Им предстояло еще немало подобных проверок: позади были советско-польская и польско-германская границы, впереди — франко-германская и испано-французская. Чем грозила осечка с документами на территории фашистской Германии, знали оба. Ведь они ехали не под своими именами. Но это был самый быстрый и короткий путь в Испанию. Там их ждали.
На третий день своего пребывания в Испании Птухи ушел в небо войны. В первый боевой вылет его повел командир истребительной авиагруппы Иван Копец, на смену которому прибыл Евгений Саввич.
За те недолгие дни, что они пробыли вместе, Птухив сумел по достоинству оценить замечательные человече ские и боевые качества Конца. Зная, что в ближайшие дни ему предстоит отъезд на Родину, Копец ни на минуту не расставался со своим латаным-перелатаным И-16.
Удивленный тем, что командир группы летает на такой и изношенной машине, Евгений Саввич спросил его об этом. Тот ответил: «Она счастливая, эта «моска», через все прошла. А потом учти, мы в Испании. Где здесь набрать новых истребителей? Тысячи глаз на тебя смотрят. Лучше новую машину молодому пилоту отдать. Увереннее чувствовать себя будет, больше фашистов наколотит».
Иван Копец прибыл под Мадрид еще осенью тридцать шестого года, начав летать на «гробах» — старых самолетах, сохранившихся в испанской авиации с двадцатых годов. Все горькое и страшное той поры пережил он вместе с испанским народом. Копец был одним из первых Героев Советского Союза, удостоенных этого высокого звания за бои с фашистами над Пиренейским полуостровом. С грустью говорил он Птухину:
— Мне уезжать скоро. А жалко. Не сполна рассчитался я с фашистами за тех, кому уже не доведется вернуться домой. За то, что они с Испанией делают…