Чай с тишиной
Шрифт:
Чашка 31
В средние века для общения и обмена опытом ведьмы устраивали шабаш.
Прилетали на метлах на какую-нибудь Лысую гору, обменивались рецептами зелий, жгли костры, смеялись, обнимались, пели песни, танцевали, сплетничали — да так, что всем окрестным колдунам и инквизиторам потом неделю икалось, причем безо всякой магии.
Неудивительно, что окрестные жители, работавшие от зари до зари в поле, жаловались — кому понравится, когда среди ночи орут какие-то ненормальные?
В двадцать первом веке, разумеется, все иначе. Рецепты можно найти на ютубе, костер зажечь на даче
Вот только общаться все ещё нужно.
Ведьмы по традиции встречаются ночью. Надевают уютные пижамки, заваривают любимый чай, нарезают бутербродики, а то и кусочек тортика на тарелочку перед монитором поставят — можно ж иногда себя побаловать? А потом остается забраться с ногами в любимое кресло, набросить на плечи плед и…
— Представляете, варила вчера зелье для релаксации — а вышел глинтвейн!..
— А знаете, что вчера учудил Н.?..
— Ой, девочки, а у меня такая сказка сегодня вышла!..
— Все, надо спать идти… Или нет, стойте, я щас такое расскажу!..
Взрослая Ведьма поглядывает на время — хорошо было этим средневековым ведьмам плясать ночами, если с утра не нужно в офис! Но что поделать, если Маленькие Ведьмы из разных уголков мира наконец-то нашли возможность встретиться? Интернет-шабаш — тоже шабаш, стучат клавиши, мерцают мониторы, в наушниках звучит любимая музыка…
И не надо никуда лететь, шуметь и мешать людям спать.
Ведьма, которой с утра на работу, бережет сон мирных граждан.
Чашка 32
Взрослая Ведьма любит Город.
Она слышит его дыхание в шуме машин, чувствует его пульс электричеством на кончиках пальцев, знает, когда Город сердится, когда скучает, когда любит.
Но есть вещи, которых в Городе не увидишь, как ни старайся.
Есть особая магия в том, чтобы на время уйти от цивилизации, оборвать связи, перестать быть частью чего-то сложного, важного, но такого привычного, что почти скучного. Идти босиком по дороге, никогда не знавшей асфальта, по сухой, нагретой солнцем земле, стараясь не пугать притаившихся на обочине кузнечиков. Гладить ладонью макушки луговых трав — ласково, словно мохнатую спину огромного зеленого зверя: вот-вот потянется, замурлычет, потрется о ноги шершавым ромашковым боком. Собирать в горсть первую землянику — крупную, сладкую, с ароматом детских воспоминаний о бабушкиной даче. Растворяться в запахе полевых цветов, в теплой воде крошечного пруда, заросшего желтыми водяными лилиями, в солнечных лучах, пробивающихся сквозь кроны старых яблонь. Падать в объятия огромного, распахнутого настежь неба — кажется, оно тоже сбежало из Города, вырвавшись из паутины электрических проводов, из отражений в витринах магазинов, из геометрической правильности и упорядоченности…
И когда Город остается лишь в дальнем уголке души, можно больше не притворяться ни взрослой, ни маленькой, ни какой-либо другой. Стать собой, открыться навстречу небу — потому что из Города бежали вместе, оставляя в придорожных лужах мерцающие отражения облаков и ненужные маски. Танцевать под дождем, собирать зеленые яблоки в подол старой выцветшей футболки, плести венки, жечь костры, любоваться закатами, смеяться, впитывать в себя эту жизнь, это лето, эти цвета-звуки-запахи, быть счастливой,
…А потом вернуться в Город — и стать собой ещё раз. Сложить уголок к уголку растрепавшиеся, обветренные мысли, переплести косы, вытряхнув из волос стебельки и лепестки, засушить венки, закатать в баночки землянику и яблоки. Любоваться четким пунктиром уличных огней, разглядывать геометрию дорог и проспектов с высоты восьмого этажа, слушать Ветер и Тишину, знать, что сердце бьется в унисон с ритмами Города, прятать душистый летний луг в дальнем уголке души…
И быть счастливой.
Снова.
Всегда.
Чашка 33
Из всех ритуалов стихий Взрослой Ведьме больше всего нравится магия огня.
Огня в ее доме много. Это и свечи, которые превращают обычный скучный вечер в волшебный и чарующий. Это и плита, без которой ни зелья не сваришь, ни ужин не приготовишь. Это и утюг — как без него вплести в одежду любимых теплые пожелания и защитные чары, разгладить мелкие проблемы на пути?
Но больше всего огонь нужен осенью и зимой.
Взрослая Ведьма не боится холода и темноты, но дом в предчувствии осени тяжко вздыхает, дети хлюпают носами, а кот начинает спать в шкафу — там, мол, теплее, и наплевать, что платья в шерсти, почистишь. С севера дуют студеные ветры, на город наползают мрачные серые тучи, а по утрам даже Маленькой Ведьме ужасно не хочется выбираться из-под одеяла…
Тогда приходит время осенних огненных ритуалов.
Ведьма зажигает цветные свечи и шепчет над пламенем благословения — сгорая, они укрепляют защиту дома. Заваривает чай, щедро подсыпая к заварке искры летних костров, а еще имбирь и немного перца — для тепла. Мастерит фонарики — из всего, что попадется под руку, — и развешивает по углам. Выпускает солнечных зайчиков, и те скачут по окнам, а домочадцы недоверчиво щурятся — неужели солнце выглянуло?
Нет, солнце не выглянуло. Но в доме становится уютнее и теплее, дети смеются, кот дремлет на табуретке и разрешает себя погладить, а осенняя тоска с ворчанием убирается прочь.
Нет места хандре там, где ведьма разожгла огонь.
Чашка 34
Взрослая Ведьма знает, что мнение окружающих людей не всегда совпадает с ее собственным.
Маленькая Ведьма очень возмущается, когда сталкивается с подобным несовпадением в очередной раз.
— Ну он же неправ! — негодует Маленькая Ведьма.
Взрослая Ведьма с улыбкой пожимает плечами:
— Ну и что?
— Как что?! Надо объяснить!
Маленькая Ведьма — слишком маленькая, и мир кажется ей простым и понятным. Вот черное, вот белое, вот правда, вот ложь, вот мое мнение, а вот — неправильное, и нужно непременно указать человеку на ошибку, пусть исправится, пусть мир станет лучше!
Взрослая Ведьма прикрывает глаза и видит тонкие нити человеческих отношений. Такие невесомые, хрупкие — кажется, достаточно одного неосторожного взгляда, чтоб ниточка оборвалась. Даже ей, ведьме, не всегда ясно, что стоит за теми или иными словами близких людей, не говоря уж о случайном собеседнике. Какой путь прошел человек, прежде чем начал думать именно так? Почему он так яростно отстаивает свою правоту? Что за боль прячется в глубине его сердца?