Чай вдвоём в Литературной газете
Шрифт:
Меня это так рассмешило, что у меня потекли слёзы и заболели мышцы живота. Лет сорок я так не смеялся.
– Невысокого же ты мнения о нашей элите, – сказал я, отдышавшись. – В глаза-то она как раз смотрит честно. Так честно, как ты никогда не сможешь.
Путь воина
«Литературная газета. Юг России» 23.02.2000
– Ну,
– Охотно, – сказал я и налил ему и себе свежего чаю.
Мы выпили. Чай оказался хорош. Виктор Петрович даже крякнул.
– А теперь давай конкретно за нашу непобедимую армию. Которая вновь одержала победу. На этот раз в Чечне.
– Давай, – сказал я.
Мы опять выпили, и Виктор Петрович опять крякнул.
– А хороший чаёк, – сказал он.
– Повезло, – сказал я.
– Я прошлый раз покупал – ну, помнишь? – он не такой был.
– Места знать надо, – сказал я.
– Интересно, какой чай пьют наши в Чечне?
– Я думаю, какой найдут.
– А их самих – не находят… – сказал Виктор Петрович и снова выпил чаю, уже не дожидаясь меня.
– Что, собственно, ты имеешь в виду? – спросил я.
– У нас армия регулярная? – спросил Виктор Петрович.
– Регулярная.
– Воюем на своей территории?
– На своей.
– А кто погиб – неизвестно!
– Ну, почему, – сказал я. – Часто бывает известно.
– А бывает, и неизвестно! И тоже часто! – глаза Виктора Петровича влажно блестели от чая. – И я не могу понять, как это может быть!..
Я подумал.
– Логически тут только одно объяснение, – сказал я. – В нашей армии нету списков. Списков состава взводов и рот.
– У нас регулярная армия, – повторил Виктор Петрович. – И мы воюем на своей территории в мирное время. Не морочь мне голову, списки есть. Даже в компьютерах есть!..
– Да, конечно. – Я понял, что я сказал глупость. – Списки должны быть. Но, видимо, они засекречены.
– Ну неужели нельзя просто выяснить, кто не вернулся из боя?..
– Наверное, бои такие, – сказал я. – Что в них не выяснишь.
– Выясняют не в бою, – сказал Виктор Петрович. – Выясняют после боя.
– Речь не об этом, – сказал я. – Речь о том, чтобы выяснить личность убитого.
– Это связано с этим, – сказал Виктор Петрович и опять выпил. – Как это – «выяснить личность»? Это что, незнакомому мужчине стало плохо на улице? Или милиция задержала без документов?.. Или найдены останки с Великой Отечественной?..
Я не выдержал и тоже выпил. И спросил:
– Тогда в чём дело?
– В атмосфере, – сказал Виктор Петрович. – Или в почве. Особая чеченская почва. А может, какие-то биополя. В общем, что-то такое. Влияет на память. Пока ты живой – тебя знают, а как только убили – тут же забыли. Всё! Неизвестный солдат! И единственный способ вспомнить, кто ты – отвезти тебя из Чечни в Ростов.
– Знаешь, что? – сказал я. – Давай выпьем за то, чтобы нас с тобой после смерти сразу узнали. На месте.
Мы выпили, и я насыпал в чайник свежей заварки.
– Да, – сказал Виктор Петрович. – Если нас после смерти сразу узнают – мы не попадём в рефрижератор.
– А если мы в него всё-таки попадём, – сказал я, – если у нас будет такая судьба, то давай выпьем за то, чтобы нам повезло. Чтобы он не простоял четыре года размороженным. С нами внутри. Чтоб наши с тобой тела поступили на экспертизу как можно более холодными.
– Очень правильный тост, – сказал Виктор Петрович. – Давай.
Мы выпили, и Виктор Петрович сказал:
– Но и этого мало. Если даже наш рефрижератор дойдёт до Ростова без задержки, то и это всё-таки не всё. Экспертиза, она хоть и ростовская, но тоже не всемогуща.
– Подожди, – сказал я. – Давай как бы… подытожим. Во-первых, конечно, чтоб мы не погибли.
– А во-вторых, – сказал Виктор Петрович, – если нас убьют, то чтобы всё-таки наши командиры и однополчане смогли назвать наши фамилии.
– Но если после смерти мы останемся инкогнито, то пусть нас тогда погрузят в рефрижератор.
– И когда нас погрузят в рефрижератор, то чтоб он не стоял где-нибудь годы, да ещё размороженный. А сразу пошёл в Ростов.
– А в Ростове чтоб экспертиза удалась.
Конец ознакомительного фрагмента.