Чайки за кормой
Шрифт:
Микки посадили на цепь. Разнообразные проделки теперь копились в ней, не находя выхода. И все же удачный момент для того, чтобы еще раз попытаться доказать людям, что теория Дарвина фигня, у Микки возник. Ремонт подошел к концу, и судно поздней ночью спустили из дока на воду. В самый ответственный момент, когда «Океанская надежда» приобрела плавучесть и к ней подошли два буксира, чтобы подтянуть к причалу, ярко освещенное судно вдруг погрузилось во мрак. Это Микки дотянулась до забытой кем-то ножовки и перепилила электрический
Буксиры потеряли «Оушен Хоп» в темноте, и судно навалилось на причал, получив при этом значительную вмятину, которую в дальнейшем нарекли именем Микки.
Очередную неприятность капитан пережил героически: видимо, проказы Микки его закалили.
Обезьяну высадили на берег и полным ходом пошли в открытое море. Микки металась по причалу, не в силах понять, почему ее не взяли с собой в рейс. «Встречу Леху, голову ему оторву за эти обезьяньи приколы», — зло думал Николаич, стоя на мостике и наблюдая за тем, как первые лучи солнца покрывают розовой завесой горизонт.
Глава 18
Сингапур остался за кормой. Идти предстояло в разбросанную по островам Индонезию. «Океанская надежда», давно уже вступившая в преклонный возраст, скрипела на волнах, как колесо обозрения в парке культуры, когда на нем катается рота солдат. Море, готовясь к шторму, стонало, как рожающая слониха.
Брумбель вызвал на мостик Андрея Ниточкина.
— На Суматре будем брать груз: три с половиной тысячи тонн дизельного топлива. Возьми с собой боцмана и посмотри танки. Проверь также грузовую систему.
Николаич заглянул в какой-то справочник и продолжил:
— Подготовьте стальные концы и огнетушители. И пусть Вадик погоняет пожарный насос.
— Добро, Николаич. Не волнуйтесь, погрузимся, как надо.
— А кто волнуется?! Давай, действуй!
Переход был небольшим. Уже к следующему вечеру «Оушен Хоп», удачно миновав шторм, пришвартовался в порту Белован. Погрузка намечалась на завтра. Народу захотелось на берег. Яков Николаевич не возражал.
От порта до города было неблизко, поэтому решили воспользоваться мопедами, которые предусмотрительный Славик пособирал на улицах во время стоянки в Японии.
Сборы были недолгими. Скатив байки по трапу, экипаж разделился. Николаич поехал искать почту, чтобы позвонить домой. Славик с Вадиком поехали искать пивбар. Лысый и Андрей Ниточкин решили просто погулять по городу. Скала остался на судне во избежание каких-нибудь новых международных инцидентов. Остался на пароходе и Балалайкин.
Хохол и Вадик Сочинцев довольно быстро нашли искомый бар. Пиво было низкого качества и не радовало языковые рецепторы, поэтому они решили пить кокосовый ликер «Малибу». Закусывали курицей, приготовленной с бананами и специями.
— Яка гадость, — бурчал Славик, — то ли дэло горилка с салом.
— А мне нравится, — отвечал захмелевший Вадик.
К их столику подошел
— Чего ему треба? — спросил у Вадика Славик.
— Спрашивает, не скучно ли нам.
— Скучно. Кажи ему, нехай спляшет!
— Он не в том смысле. Девочек предлагает.
— А-а-а! Це добре! Я согласный.
Вадик также был не прочь пообщаться со слабым полом. Азиат исчез и через минуту привел пять размалеванных особ юного возраста. Девушки смущенно улыбались и прятали глаза. Видимо, их так учили.
Славик долго не рассуждал и выбрал ближайшую к себе девушку. Та тихо захихикала и повела боцмана в нумера.
Вадик более тщательно произвел осмотр кандидаток. Его сердце покорила высокая голубоглазая малайка. Красивое лицо немного портил слегка приплюснутый нос. Стройность тела легко угадывалась за фиговым листком одежды. Смуглая кожа обещала быть нежной и бархатистой. Вадик загорелся, как пороховой склад. Он схватил девушку и быстрым шагом повел ее в лоно разврата. Та, едва поспевая за ним, что-то быстро говорила. Вадик отмахнулся:
— После расскажешь.
— We are same! — настаивала девица.
Уже когда он вошел в номер, до Вадика сквозь хмель дошел смысл сказанного красавицей.
— Почему это ты считаешь, что мы с тобой одинаковые? — спросил он по-английски, снимая рубашку.
— We are same. You must now it, — настаивала девушка. — I am boy.
Сочинцева чуть не хватил кондратий. Алкоголь из головы вылетел со скоростью пули.
— Чего???
— I am boy, — беспощадно повторило существо.
Вадик что-то слышал раньше про транссексуалов, но чтобы вот так, перед ним, да еще и в такой ответственный момент! Он неожиданно для самого себя, стал бить переодетого чувака. Тот плакал и не сопротивлялся.
Услышав шум, из соседнего номера прибежал Славик. Толком не разобравшись, он также стал бить трансвестита.
— Ах ты, вражина! Она чого, у тэбэ денгу подтырила, Вадик?
— Славик, это — мужик.
— Як?!! — челюсть у боцмана отвисла.
Парень-девка, воспользовавшись замешательством русских, улизнул из номера.
— Пидэм, Вадик, из этого бисова миста. Не горюй, хлопче, найдем других баб.
Но настроение у Сочинцева было безвозвратно испорчено.
— Пойдем лучше, Славик, водки где-нибудь найдем.
В городе они встретили Витю Крошкина и Андрея. Лысый был увешан цепочками из дешевого золота. Объединившись, они, с трудом найдя водку, присели на лавочке в небольшом парке. Славик за рюмкой рассказал о его с Вадиком злоключениях.
— Зато я жинке не изменил, — подвел итог боцман.
— Просто не успел, — смеялся Андрей.
За полночь вернулись на судно. Брумбель сидел в кают-компании. Он был настолько растерян, что его неуверенность тут же почувствовали вернувшиеся из увольнения.