Чайковский в Петербурге
Шрифт:
Проведя в Петербурге пасхальные праздники, как этого очень хотел его отец, Петр Ильич уехал к сестре на Украину.
В сентябре он получил из Петербурга от брата Анатолия тревожную телеграмму: у того неприятности по службе, он готов бросить ее, присутствие старшего брата необходимо.
Чайковский прерывает свой отдых и в тревоге спешит на помощь. Однако все оканчивается благополучно, Анатолий взволновал брата напрасно.
Петр Ильич так любил своих родственников, особенно братьев, сестру и ее детей, что все их горести, их болезни совершенно выбивали его
В эти же дни Александра Ильинична, которая привозила в Петербург свою дочь Наталию (Тасю), чтобы отдать ее в пансион, уезжает обратно в Каменку. Это вызывает новые волнения у Петра Ильича:
«Вчера же происходило очень измучившее меня нравственно расставание сестры с Тасей. Сестра уехала в Каменку усталая, измученная и истерзанная, а бедная Тася так жестоко плакала и тосковала, что было истинным терзанием смотреть на нее.
Ночь провел скверную. Встал с сильнейшей головной болью. Погода отвратительная. Мне кажется, что все совершающееся вчера и сегодня — какая-то мрачная фантасмагория.
…Сейчас был у Таси. Заведение и начальница, у которой Тася пансионеркой, мне понравились. Тася относительно весела. Спала хорошо. Это меня очень утешает».
Письма этой поры дышат тоской и досадой:
«Мне очень трудно изобразить то смутное состояние души моей, которое ни на миг здесь не проясняется… Так действует на меня этот резкий переход от деревенской жизни к петербургской суматохе.
…Брат Анатолий переехал теперь на новую квартиру, и мы живем среди невообразимого хаоса. Это обстоятельство еще больше расстраивает меня. Я так непривычен к такой неровной, беспорядочной жизни. Вчера я ездил в Павловск на симфонический вечер.
…Новый мой адрес: Надеждинская, д. № 4, кв. № 4.
…У Анны в институте тоже бываю очень часто.
…По вечерам часто посещаю оперу, но испытываю мало удовольствия. Совершенная невозможность укрыться от бесчисленного количества людей, меня знающих, смущает и тяготит меня. Как я ни прячусь, а всегда находятся услужливые люди, отравляющие удовольствие слушания музыки своими любезностями».
Близился конец пребывания Петра Ильича в Петербурге.
Незадолго до отъезда он побывал у Направника и отдал ему либретто «Орлеанской девы» для передачи в дирекцию императорских театров.
Направник выказал большое участие, но предупредил, что в этом сезоне опера не пойдет. Впрочем, советовал партитуру представить в дирекцию как можно скорее.
Несколько слов об этой опере. Окончив к концу января 1878 года «Евгения Онегина», Чайковский снова начинает думать об оперном сюжете. Настроение его в то время продолжает быть тревожным. Если внимательно просмотреть его письма к Н. Ф. фон Мекк, написанные в это время, чувствуется, как остро он переживает неустроенность и трудность жизни большинства людей. Если раньше он выражал в своих произведениях трагизм борьбы за счастье человека, сейчас он ищет сюжета, сочетающего в себе, как писал А. С. Пушкин, «судьбу человеческую» и «судьбу народную».
После долгих поисков он останавливается на драме Шиллера «Жанна д’Арк». Еще в детстве композитор
Теперь Чайковский решил сам создать либретто для оперы. Он выписал много книг, внимательно изучал историю Франции. За основу была взята драма Шиллера в переводе Жуковского, в которую композитор внес много изменений.
К августу 1879 года композитор закончил оперу. Идея воплотить в музыке картины судеб народных и судьбы героини Иоанны д’Арк — орлеанской девы — блестяще удалась ему. Особенно рельефными и впечатляющими оказались монументальные хоровые сцены и, разумеется, развитие музыкальных характеристик героев.
Еще одну томительную неделю провел Петр Ильич в Петербурге — в октябре 1879 года перед отъездом за границу.
Петр Ильич так устал на этот раз от пребывания в Петербурге, что не нашел в себе силы съездить в Москву на премьеру своей Первой сюиты, написанной им на Украине, о чем сообщил 8 ноября Н. Г. Рубинштейну, и затем уехал в Италию.
В январе 1880 года в Петербурге скончался на восемьдесят пятом году отец Чайковского — Илья Петрович. Похоронили его на Смоленском кладбище. Композитор в то время был еще за границей. Родные из Петербурга просили его не приезжать на похороны: он все равно не мог бы успеть.
В марте Чайковский приехал в столицу, главным образом для того, чтобы встретиться с братом Анатолием.
Первый раз приехал он в Петербург, где уже не ждал его отец. «Был сегодня у моей мачехи, — пишет он Надежде Филаретовне. — Невыразимо грустно было видеть эту столь знакомую квартиру без ее главного жильца. Что за чудесные женщины бывают на свете! Мачеха моя, жизнь которой с 84–летним стариком была сопряжена с большим утомлением, — погружена в безысходное горе! Только женщины умеют так любить. Я вынес из посещения много грустных, но и отрадных ощущений».
«Вчера я был первый раз на могиле отца.
Покамест на ней только скромный деревянный крест. В скором времени мы поставим на ней уже заказанный памятник».
Могила И. П. Чайковского не сохранилась.
В этот же приезд Чайковский заходил к В. В. Бесселю в его магазин–контору, помещавшуюся тогда на Невском проспекте в нижнем этаже дома № 58 (теперь это д. 66), против Аничкова дворца. Бессель был издателем и собственником некоторых произведений композитора. На этот раз разговор шел о Второй симфонии, подлиннник которой хотел взять Петр Ильич для переработки.
Постепенно, как обычно во время пребывания в Петербурге, жизнь Петра Ильича становится беспокойной и суетливой. Необходимо идти к Направнику, но Чайковский долго колеблется.
«Идти нужно, а не хочется, ибо я его боюсь, — не знаю почему. После мучительного колебания решил не идти и пошел домой.
…Сегодня утром… получается письмо от Направника, сообщающее мне, что великий князь Константин Николаевич приглашает меня сегодня обедать…
…Мучительное и долгое колебание: наконец, решаюсь написать, что сегодня не могу…