Чайные сказки
Шрифт:
Качаясь на качелях, Шанс внимательно, с ироничным прищуром наблюдал, как Андрей вышел из подъезда, поправил капюшон на голове, поглубже засунул руки в карманы и уже не торопясь зашагал в сторону проспекта.
Откуда-то сверху, хлопая крыльями, спустился голубь и уселся на плечо Шансу.
– Вот видишь, а ты в него не верила, – усмехнулся бог. Машинально поглаживая птицу, он прищурился на луну, выглянувшую из-за облаков. – Он смышленый парень и на многое способен, нужно только дать ему шанс.
Старый отчий дом встретил, тишиной,
Андрей слишком устал за этот очень длинный день, и не менее длинную ночь. Домашними заботами он решил заняться, как только… так сразу. А пока, самое большее, на что его хватило, это найти старую диванную подушку и устроить на нее свою находку, выловленную со дна холодного канала. Вторую подушку он оставил для себя.
Так, не раздеваясь, и даже забыв стянуть с ног кроссовки, Андрей завернулся в старый плед и наконец-то плюхнулся на диван. Он устал настолько, что уснул сразу и потому не услышал странного шуршания, доносившегося с кухни. Шебуршание прекратилось, но сразу после этого сам собой включился электрический чайник на столе.
* * *
Траблы народ хоть и пакостный, но свободолюбивый. Свои проказы они творят по своему желанию, для собственного удовольствия. А пусть и пакостить, но под принуждением, да еще и под надзором, это было выше их принципов. Но через них пришлось перешагнуть. Печати Мазона оказались сильней их воли, а ночные кошмары, вызванные из сумрака его демонами, вселяли просто животный страх.
Нехотя, через силу, но траблы начали заниматься тем, чего потребовал от них незваный гость. В принципе, они занимались тем же что и раньше – творили пакости, но вдруг оказалось, что им это может не нравиться. Особенно, когда над душой стоит бригадир-ужас.
Не удивительно, что не всегда удавалось добиться результата. В одной из детских спален Скайлик обнаружил мальчишку лет шести. Тот спал в обнимку со своим плюшевым мишкой. В принципе, ему уже приходилось раньше воровать разные вещи: один носок из пары, брелки, пуговицы или другую мелочь, но он сомневался, хватит ли у него сил утащить такую большую вещь.
Но, все получилось еще хуже. Скайлик почувствовал, что-то не ладное еще на подступах к кровати спящего ребенка. Забравшись на постель, трабл огляделся и увидел плюшевого медвежонка, которого ребенок нежно сжимал во сне. Собравшись с духом, Скайлик шагнул по одеялу к игрушке.
В предутреннем свете, еще не вставшего солнца он вдруг увидел, как медвежонок повернул плюшевую голову и уставился глазами-пуговицами. Скайлик замер на месте как вкопанный. По его спине пробежали мурашки и бросило в пот от страха. Он осознал, что нос к носу встретился с одушевленным.
Такое бывает с очень любимыми игрушками. Порой ребенок неосознанно делится частью своей души с любимой вещью. В ответ она по ночам может защищать своего ребенка от козней вот таких вот мелопузырчатых вреднюг. Эти хуже хранителей. С одушевленным ни одному траблу не справиться, даже самому Бабаю.
– Извините, ошибочка вышла. – Оскалился Скайлик во все тря ряда зубов и медленно
Запнувшись, за складку одеяла, он кубарем скатился на пол, подскочил и уже во все лопатки дунул вон из комнаты. Хотя одушевленный и не думал преследовать. Уже в коридоре Скайлик остановился, припал спиной к стене и немного отдышался. Вот только долго расслабляться ему не дали.
Неожиданно перед траблом из тени вырос один из ужасов. Клубясь и колыхаясь, как дымка на ветру, он навис над несчастным, скукожившимся от ужаса вреднюгой, и прошипел шелестящим голосом.
– Ты почему без добычи явился?
– Там… там… – Скайлик указал дрожащим когтем в сторону детской спальни. – Там одушевленный. Такие нам не по зубам.
Ужас издал непонятный звук, не то клекот, не то шипение, не то скрип ржавой трубы. Развернувшись, он ринулся в детскую спальню, просочившись в щель под дверью. С одной стороны, Скайлику было страшно, с другой любопытство брало свое. В итоге победило любопытство. Подкравшись к двери, он осторожно заглянул в щелочку, посмотреть, что будет делать ужас.
Он увидел, как тот завис над кроватью спящего, ничего не подозревающего ребенка. Медленно протянул к нему руки. Одушевленный стоял перед ним, прикрывая мягким телом своего маленького человека. Ни страха, ни сомнения не было на умильной плюшевой морде.
Ужас ошибочно счел, что имеет превосходство над маленькой беззащитной игрушкой и кинулся вперед. Но не успел и прикоснуться к постели ребенка, как медвежонок в мгновение ока вырос до размеров матерого медведя, да и выглядеть стал так же. Ловко, словно всегда так делал, он схватил когтистой лапой ужаса за горло. Грациозно, не шелохнув кровать, одушевленный спрыгнул на пол и придавил пойманного противника к паркету. Оскалив клыки, медведь занес свободную лапу для удара. Ужас не стал дожидаться, пока его располосуют на ленты. Превратившись в бесплотную дымку, но как песок сквозь пальцы, выскользнул из когтей одушевленного и стремительно умчался прочь.
Плюшевая зверюга не стала кидаться вдогонку. Медленно приняв нормальный вид, он забрался обратно на кровать к своему человеку и лег возле подушки. Ребенок пошевелился во сне и сграбастал игрушку в обнимку.
Здраво рассудив, что ловить здесь больше нечего, Скайлик проворно юркнул в темноту.
* * *
Временами с Алисой Перепонкиной бывает такое, что, проснувшись среди ночи, она не может вспомнить, как выглядит реальный мир. Лежа на кровати с закрытыми глазами, представляет в уме людей, предметы, но вместо четких и привычных образов перед глазами встает какой-то сюрреализм.
Вот и сейчас, проснувшись, за пять минут до будильника, она не торопилась открывать глаза, а наслаждалась теми картинами, которые по привычке рисовало собственное воображение. Сальвадор Дали позавидовал бы тем химерам и метаморфозам, какие сейчас роились в голове Алисы. Жалко, что у нее писательские способности, а не художественные. Нарисовать все это было бы проще, чем описать.
Но все равно, эту свою уникальную способность девушка умудрилась поставить на пользу обществу. Мастер всегда откровенно поражался, насколько неповторимы и сюрреалистичны образы и описания в работах его ученицы.