Чайный дом драконьей леди
Шрифт:
— В этом проблема? — удивилась я. — Тебе кажется, что я увлекусь борьбой с черноглазыми, приму предложение Фиры и стану какой-нибудь… Светой? Но я ведь останусь собой! И совсем необязательно звать меня так, как придумает Малика. Зная её… — я понизила голос. — Она точно придумает какую-нибудь фигню.
Возмущённого голоса богини в голове не раздалось. Не подслушивала, значит, слава богу! Ну, то есть ей самой.
— Не в этом дело, — покачал головой Феликс, грустно улыбнувшись. — Я не хочу, чтобы мы даже кончиком пальца соприкасались с интригами королевского двора. И леди-бабушка должна хорошо
Он шумно выдохнул, зрачок его плавно вытянулся в вертикальную форму — явный признак волнительных мыслей. Я протянула руку, нежно коснувшись его запястья.
— Что она рассказала?
— Незадолго до гибели моей семьи, когда дедушка-король уже хворал, она предложила моей матери стать королевой, а отцу — принцем-консортом, — глухо поведал Феликс. — Заявила Галлагеру, что не видит его готовности принять трон и хочет сменить наследников династии.
— Ты думаешь, Галлагер мог как-то вызвать магический шторм?
— Не сам, нет. Но достаточно могущественный штормовой дракон вполне способен обратить обычный шторм в магический, — пожал плечами Феликс. — Это и было основной причиной, почему я… почему меня…
Он побледнел и сжал губы. Я непонимающе прищурилась, а Феликс быстро тряхнул головой, будто сгоняя наваждение. Над террасой повисло тягостное молчание.
— Ясно, — заключила я. — Будь здесь.
Какой чай нужен был моему печальному герцогу? Я не знала наверняка, но моя магия не ошибалась. Я могла бы закрыть глаза, и даже среди незнакомых мне чайных шкафов Фиры всё равно нашла бы нужные ингредиенты. Я больше не видела в них листья, травы, ягоды и фрукты, словно божественная рука закрыла их ярлычками с надписями: «смелость», «честность», «умиротворение», «тепло»…
Брала ли я с полки чёрный листовой чай или сушёный шиповник? Не знаю, всё растворилось, но я не боялась напортачить с рецептом. Вкус будет отменным — иначе у меня и не бывает. Неземной аромат напитка, что сиял тем же золотом, каким отливали мои глаза, коснулся ноздрей герцога, и он рассеяно обернулся, принимая из моих рук чашку.
— Поможет, — коротко сказала я, усаживаясь на перилах.
Но Феликс доверял мне и без объяснений. Он задумчиво пригубил чай и блаженно прикрыл глаза.
— Необычный вкус. Словно чистая магия. Что в нём?
— Щепотка откровенности, ложечка терпких воспоминаний, капля заглушки для тоски, горстка доверия и пригоршня заплаток для сердечных ран.
— Поэтично. А если серьёзно?
Я широко улыбнулась и пожала плечами. Феликс иронично приподнял брови, но покорно допил своё лекарство для души.
— Пока готовила, обдумывала твои слова, — сказала я, болтая ногами, хотя тема была очень серьёзная. Мне хотелось чуть облегчить этот разговор хотя бы беззаботными фоновыми действиями. — И вдруг сложила два и два. Внезапный шторм, который могут создавать штормовые драконы, единственный выживший — младший ненаследный сын… Тебя подозревали в том, что ты наслал шторм и погубил свою семью?
— Верно, — мрачно кивнул Феликс.
— Я сегодня удивительно догадлива, — пробормотала я себе под нос. — Просто тыкаю предположения пальцем в небо — и всё угадываю. А Фира и Эрнест думают, наверное,
На губах Феликса появилось подобие улыбки.
— Приятное чувство, верно? Ведь моя удача теперь и твоя тоже.
— О-о-о, — протянула я, округлив глаза. — Ну вот, а я думала, что и правда стала гением! А я просто везучая?
— Это не просто, — сокрушённо вздохнул дракон и уронил голову на сложенные руки.
— Но это потрясающий дар! — возразила я, растеряно поглаживая его по спине. — Он спас тебе жизнь, позволил приумножить богатства твоей семьи, и даже в бою ты играючи справляешься с куда более сильным противником!
— Да уж, каждый хотел бы быть таким везунчиком, — ядовито отозвался Феликс, чуть приподняв голову и покосившись на меня синим глазом. — Хочешь узнать, каково это, жить, когда тебя преследует абсолютный успех?
— Конечно!
— Ну так слушай! Это никакой не дар, это издевательство! — запальчиво воскликнул Феликс, выпрямившись и сжав руки в кулаки. — Мне было семь, когда мы всей семьёй поехали в храм на церемонию, что вела леди-бабушка. Только я сбежал, чтобы поиграть в кости с деревенскими мальчишками. Заигрался, меня хватились и стали в панике искать, и нашли в момент, когда призрачный силуэт богини коснулся моего лба, заявив во всеуслышание, что такого хорошенького пройдоху грех не наделить талантом выигрывать в кости всегда!
— Это же мило, — улыбнулась я.
— Так казалось поначалу, — устало выдохнул Феликс. — Пока я был ребёнком. Но чем старше я становился, тем больше мне хотелось отделаться от дара или скрыть его. Но было поздно: все уже знали. Люди сами додумывали за меня и мою семью мысли. На каждом приёме я чувствовал эти взгляды и слышал разговоры о том, как я должен злиться и ненавидеть брата за то, что тот, не одарённый богиней, всё равно станет герцогом однажды. Брат тоже это слышал, и в какой-то момент воспринял слишком близко к сердцу. Мы начали ссориться — что поделать, подростки! Но затем он встретил Викторию.
— Стало хуже? — предположила я.
Если эта вобла рассорила братьев окончательно, то понятно, почему Феликса так от неё воротит. Но он слабо улыбнулся, зачесал волосы назад и покачал головой.
— Нет, стало лучше. Она помирила нас. Виктория казалась воплощением доброты и понимания, и я очень быстро стал воспринимать её даже больше старшей сестрой, чем Эдмунда — старшим братом. Только вот… общество и тут не давало мне покоя. Доброхоты так и нашёптывали: Эдмунд помолвился не со златоглазой, его род не даст миру новых драконов. Найдя правильную невесту, я легко уговорю отца сделать меня наследником. Я пытался объяснить, что к этому не стремлюсь, а в ответ получал лишь сочувственные фальшивые улыбки.
— Теперь понятно, почему ты так спокойно реагируешь на их приставания, — вздохнула я. — Закалённый.
Он поджал губы.
— Ты не представляешь, насколько. Всё это были цветочки, ягодки начались, когда мы отправились в эту поездку на свадьбу папиной кузины Луизы. Я открыл глаза после кораблекрушения и узнал, что все погибли, одного меня чудесным образом обломки вынесли к берегу. И едва очнувшись и ещё не осознав горечь утраты, я должен был принять титул герцога и организовать похороны своей семьи…