Че Гевара. Важна только революция
Шрифт:
11 декабря Гевара выступил на XIX Генеральной Ассамблее ООН. Че на редкость тщательно подготовился к этому событию: ботинки его были вычищены до блеска, оливково-зеленая форма отглажена, а волосы и борода аккуратно расчесаны.
С высокой трибуны Че провозгласил скорую смерть колониализма, обличил преступления американских интервентов и от имени Кубы поддержал «освободительные войны», которые шли в Латинской Америке, Африке и Азии. Гневно говоря о конфликте в Конго, он призвал ООН взять на себя задачу вмешаться в ситуацию и стать инструментом борьбы с западным империализмом — «плотоядным хищником, который пожирает тех, кого некому защитить». Касаясь недавней бельгийско-американской операции в Стэнливиле, в результате которой город вновь, ценой сотен жизней, оказался в руках
Обращаясь к одной из главных тем Ассамблеи — вопросу глобального ядерного разоружения, — Че выразил поддержку Кубой этой концепции, но отметил, что Куба не станет ратифицировать подобное соглашение до тех пор, пока Соединенные Штаты не уберут военные базы из Пуэрто-Рико и Панамы. В своей речи Че также повторил, что Куба полна решимости придерживаться независимого курса в обсуждении глобальных мировых проблем. Подчеркнув, что Куба «строит социализм», Че заявил, что при этом она считает себя «неприсоединившейся страной», видя себя среди тех недавно образованных стран Африки, Азии и Ближнего Востока, которые «сражаются против империализма». В тогдашних условиях этот тезис звучал как косвенный выпад против Советского Союза, остававшегося безучастным к этой борьбе.
Неудивительно, что слова Че вызвали бурю протестов со стороны американского представителя Адлая Стивенсона и некоторых послов латиноамериканских стран, в то время как здание ООН окружили представители кубинской эмигрантской общины, разгневанные одним уже появлением Че на Ассамблее. Причем некоторые из них не ограничились пикетированием. Группа боевиков обстреляла здание ООН, но была арестована. Также была задержана женщина, попытавшаяся заколоть Че ножом. При этом сам Гевара сохранял хладнокровие и даже, казалось, был доволен тем, что вызывает такую ярость.
Но далеко не все были недовольны присутствием Че в Нью-Йорке. Известный в Америке активист движения за права чернокожих Малькольм Экс, только что вернувшийся из поездки по Африке и Ближнему Востоку, выступая 13 декабря перед публикой, зачитал послание от Че Гевары: «Дорогие братья и сестры из Гарлема!.. Примите горячие приветствия от кубинского народа и особенно от Фиделя, который с радостью вспоминает свой визит в Гарлем. Вместе мы победим!»
По словам Педро Альвареса Табио, «придворного» историка Фиделя Кастро, сопровождавшего Че в его поездке в Нью-Йорк, Гевара не смог появиться на выступлении Малькольма Экса лично, потому что не хотел давать основания американскому правительству обвинить его во «вмешательстве» во внутренние дела США.
Из Нью-Йорка Че не стал возвращаться на Кубу. Вместо этого 17 декабря он вылетел в Алжир. Так началась трехмесячная одиссея, в ходе которой он проехал по Африке, слетал в Китай и вновь вернулся в Африку, по дороге остановившись в Париже, Ирландии и Праге. Официально Че выступал послом Фиделя к новообразованным государствам Африки, однако истинным мотивом его поездки было знакомство с континентом, на котором он намеревался сыграть новый акт своей пьесы.
В конце 1964 — начале 1965 г. Че много ездил по Африке: из Алжира в Мали, затем в Конго-Браззавиль, Гвинею и Гану, в Дагомею (старое название Бенина) и оттуда обратно в Гану и Алжир. Гевара встретился с главой Алжира Бен Беллой, главой Ганы Кваме Нкрумой, конголезским лидером Альфонсом Массамба-Деба и лидером ангольского освободительного движения, боровшегося против владычества португальцев, Агостиньо Нето, которому он пообещал прислать кубинских военных инструкторов в помощь партизанам из Народного движения за освобождение Анголы (так было положено начало военному присутствию кубинцев в Анголе, продлившемуся более двадцати лет).
Где бы он ни появлялся,
В частности, Че дал интервью Джоси Фанон, вдове революционера с Мартиники Франца Фанона, автора пламенного антиколониального манифеста «Проклятьем заклейменные». В этом интервью, напечатанном в журнале «Революсьон африкен», он сказал, что Куба рассматривает Африку как одну из «важнейших сфер борьбы со всеми формами эксплуатации, имеющимися в мире: с империализмом, колониализмом и неоколониализмом». Гевара считал, что у Африки имеются «прекрасные возможности достичь успеха благодаря волнению народных масс», но также отметил и многочисленные опасности, связанные, например, с зачастую искусственным разделением африканских народов, доставшимся в наследство от колониализма. Позитивным фактором, по словам Че, была «ненависть, которую колониализм оставил в умах людей».
В начале февраля Че улетел в Китай. Гевару сопровождали министр промышленного строительства Кубы — Османи Сьенфуэгос, старший брат его покойного друга Камило, — а также влиятельный секретарь кубинской компартии Эмилио Арагонес. Оба компаньона Че затем сыграют важную роль в развертывании тайной операции Кубы на территории Африки.
К этому моменту Фидель одобрил план секретной военной миссии в Конго; от Че требовалось только определиться с тем, куда именно будет лучше ее отправить и с какими повстанческими движениями она будет сотрудничать. За месяц до описываемых событий, в январе 1965 г., была отобрана группа чернокожих кубинцев, которые теперь проходили военную подготовку в трех различных лагерях на Кубе. Другим признаком приближающегося начала операции было назначение Пабло Рибальты — старого друга Че, времен войны в Сьерра-Маэстре, — послом Кубы в соседней с Конго Танзании.
О чем шла речь за закрытыми дверями во время посещения Че Китая, до сих пор не разглашается кубинскими властями, однако, если верить Умберто Васкесу Вьянье, бывшему деятелю боливийской компартии, делегация Че встречалась с Чжоу Эньлаем и другими членами правящей верхушки КНР, но не с самим Мао.
Покинув Китай, Че сделал остановку в Париже, где на несколько часов отвлекся от мыслей о революции, чтобы посетить Лувр. Затем он вернулся в Африку. В течение следующего месяца он побывал в Алжире, Танзании и Египте, где снова встретился с Гамалем Абделем Насером, Бен Беллой и Джулиусом Ньерере и начал осторожно озвучивать свои планы по проведению панафриканской революции.
Город Дар-эс-Салам в Танзании стал ключевым пунктом его путешествия. Под управлением президента Джулиуса Ньереры, придерживавшегося левых взглядов, «Дар» стал центром различных африканских партизанских движений. Кроме того, здесь не только закрыли американское посольство (после того как годом ранее две страны порвали дипломатические отношения), но и открыли посольство кубинское.
Однако первые итоги встреч Че с африканскими революционерами оказались разочаровывающими. В главе «Первый акт» неопубликованной книги «Эпизоды революционной войны (Конго)» он описал свои впечатления от этой поездки в Конго и, в частности, от встреч с теми, кого не без иронии назвал «борцами за свободу». В поведении этих людей был общий «лейтмотив»: почти все они с комфортом жили в отелях Дар-эс-Салама и все без исключения ждали от Гевары одного — «военного обучения на Кубе и денежной помощи».
Одним из этих лидеров был Гастон Сумалио, самопровозглашенный «президент северо-восточного Конго», чьи силы освободили полоску земли на востоке страны, куда они смогли проникнуть с территории Танзании, через озеро Танганьику. Че счел Сумалио «слабо подкованным политически — и уж совершенно точно не лидером нации». Он также отметил соперничество между Сумалио и некоторыми его товарищами, особенно противостояние с Кристофом Гбенье, бойцы которого захватили Стэнливиль.
Из всех повстанческих лидеров Че понравился только Лоран Кабила — конголезец лет двадцати пяти, командовавший войсками Гастона Сумалио на восточном фронте. Позиции Кабилы показались Че «ясными, конкретными и прочными», хотя Кабила тоже плохо отзывался о своих товарищах по Национальному совету освобождения, таких как Гбенье и даже сам Сумалио.