Че Гевара. Важна только революция
Шрифт:
Глава 18
Расширение фронта
В декабре 1957 г. Фидель решил отодвинуть линию фронта от Сьерра-Маэстры. Повстанческие отряды начали просачиваться в льяно, подвергать обстрелам военные гарнизоны вплоть до Мансанильо и поджигать грузовики с сахарным тростником и пассажирские автобусы на магистралях. С одной стороны, эта стратегия служила очевидной цели расширения фронта военных действий, с другой — отвлекала внимание от Сьерра-Маэстры, над территорией которой повстанцы быстро установили почти полный контроль. Стороны вступили в новый год в состоянии шаткого паритета: армия не осмеливалась на новые вторжения, но и повстанцы удерживались
В этом относительном затишье наиболее активно проявил себя Че Гевара. В своей новой ставке в Ла-Месе он не только восстановил всю инфраструктуру, уничтоженную врагами в Эль-Омбрито, но и значительно расширил ее, обзаведясь мясной лавкой, дубильной мастерской и даже маленькой фабрикой по изготовлению сигар. Че пристрастился к кубинскому табаку и теперь, подобно Фиделю, при возможности всегда курил сигары.
Мастерская обеспечивала бойцов обувью, ранцами и патронташами. А первую произведенную там кепку Че с гордостью преподнес Фиделю. Но вместо комплиментов он услышал хохот: кепка эта была как две капли воды похожа на те, что носили кубинские водители автобусов.
Стремясь противодействовать государственной цензуре и распространяемой военными дезинформации, Че особое внимание уделял организации повстанческих СМИ. «Кубано либре» печаталась теперь на новеньком мимеографе, но особенно амбициозным проектом стало создание небольшой радиостанции. Уже в феврале «Радио Ребельде» начало транслировать свои первые передачи.
Че также стремился улучшать качество производимых у него на арсенале боеприпасов, особенно новых бомб «М-26» и «спутников». Самые первые «спутники» представляли собой маленькие бомбочки, приводимые в движение с помощью резиновых ремней от гарпунного ружья. Впоследствии их приспособили таким образом, чтобы стрелять непосредственно из винтовок, но первые модели являлись не чем иным, как взрывчатым аналогом камешков для рогаток. Сам снаряд представлял собой консервную банку из-под сгущенного молока, в которую клали небольшую порцию пороха. Эти бомбы издавали в полете страшный шум, но урон приносили небольшой, и вскоре противник стал использовать «антиспутниковую» металлическую сетку, ограждая ею свои лагеря. Но в начале 1958 г. бомбы еще не прошли испытания боем, и Че возлагал на них большие надежды.
Тем временем Фидель сделал очередной тактический маневр. Он заявил через посредника, что в случае вывода армии из Орьенте согласится на проведение выборов под контролем международных организаций. Это заявление было сделано как раз в тот момент, когда в обществе начинало нарастать недовольство как диверсиями повстанцев, так и жестокостью полицейских мер в городах. Очевидно, Кастро хотел создать впечатление, что и сам ищет мира. Однако реакция Батисты оказалась столь яростной, что посредник Фиделя был вынужден бежать из страны.
Между тем к Фиделю продолжали стекаться журналисты. Ситуация на Кубе стала одной из центральных тем международной журналистики, ей регулярно посвящались передовицы в «Нью-Йорк таймс», а в «Чикаго трибьюн» выходили статьи Жюля Дюбуа, работавшего корреспондентом в Латинской Америке. В январе и феврале в сьерру хлынул целый поток репортеров, в том числе из «Нью-Йорк таймс», «Пари матч» и различных латиноамериканских изданий. Вновь появился Эндрю Сейнт-Джордж, и Фидель через него передал в «Коронет» — одну из газет, с которой сотрудничал Сейнт-Джордж, — статью, где утверждал, что выступает за свободу предпринимательства и иностранные инвестиции и против национализации. Во временное правительство, которому, по его замыслу, предстояло сменить Батисту, он намеревался включить людей из деловых кругов и других образованных представителей среднего класса.
В январе «Движение 26 июля» постигли очень серьезные неприятности: были арестованы Армандо Харт и еще два
В момент ареста при Харте было послание в адрес Че, которое он написал в ответ на злобную отповедь Че Даниэлю и в котором обсуждались марксистские взгляды Че и Рауля, а также противоречия между льяно и сьеррой. Через несколько дней после ареста Харта Рафаэль Диас-Баларт, бывший шурин Фиделя, от души его презиравший, выступил по радио и зачитал это письмо, представив его как свидетельство коммунистического влияния на повстанческую организацию Кастро.
Впрочем, пропагандистская кампания очень быстро сошла на нет. В скором времени после ареста Харта военные забрали из тюрьмы в Сантьяго группу подозреваемых в связях с повстанцами, отвезли их в предгорья сьерры и казнили, после чего распространили информацию, будто двадцать три повстанца были убиты в результате военного столкновения, в котором правительственные войска потерь не понесли. В заметке «Стрельба без правил», опубликованной в «Кубано либре», Че, под псевдонимом Снайпер, выступил с обличительной критикой контрреволюционеров всего мира:
«Все революционные войны имеют схожие черты: А) правительственные войска "нанесли значительный урон повстанцам"; В) пленных нет; С) армейское командование не может доложить правительству "ничего нового"; D) все революционеры, в какой бы стране или регионе они ни были, получают "тайную помощь от коммунистов".
До чего же по-кубински выглядит мир! Повсюду одно и то же. Патриотов отечества уничтожают… и не важно, есть у них оружие или нет, являются они повстанцами или нет, причем убивают их всегда в ходе "жестокого сражения"… убивают заодно и всех свидетелей, отсюда отсутствие пленных. Правительственные силы никогда не несут потерь, что порой соответствует действительности, так как убивать безоружных людей не очень опасно, но иногда это совершеннейшая ложь: Сьерра-Маэстра являет тому неоспоримые свидетельства… Но везде, в том числе и на Кубе, у народа будет право на последнее слово — слово победы над насилием и несправедливостью».
Расправа над заключенными в Сантьяго отвлекла внимание кубинской общественности от пропагандистской кампании Батисты, однако внимание американцев, прежде всего посла США Эрла Смита, от темы «красного» присутствия в рядах «Движения 26 июля» отвлечь было невозможно. Откровения, содержавшиеся в захваченном письме Харта, еще более укрепили зарождавшуюся в Смите симпатию к режиму Батисты. В январе он совершил поездку в Вашингтон с целью пролоббировать интересы диктатора в Госдепартаменте: Батиста обещал восстановить конституционные гарантии и провести в июне выборы, в том случае если Соединенные Штаты не прекратят поставки оружия. Выступая перед журналистами во поводу Кастро, Смит сказал, что не доверяет ему и не думает, что правительство США может иметь с ним дело.
В начале февраля Че со своими бойцами спешно заканчивал испытания «спутников», готовясь к первой в новом году серьезной операции повстанческой армии. Фидель решил снова атаковать Пино-дель-Агуа. Батиста только что снял цензуру во всех провинциях Кубы, кроме Орьенте, и Фидель хотел «нанести оглушительный удар», чтобы его имя вновь попало во все передовицы.
Атака началась на рассвете 16 февраля. Передовые отряды налетели на посты охраны, убили с полдюжины часовых и еще троих взяли в плен, однако основные силы врага быстро сомкнули ряды и довольно умело остановили продвижение повстанцев. В течение нескольких минут четверо партизан были убиты, еще двое ранены; Камило Сьенфуэгос был ранен дважды, когда попытался спасти оставленный на поле боя пулемет.