Че Гевара
Шрифт:
Колонна встречается с крестьянином Ипполито Торрес Гуэррой. Люди не знают, каковы его намерения. Че, пристально гладя на гуахиро, подходит к нему.
— Смотрим друг другу в глаза, — вспоминает Ипполито. — В самую глубину, туда, где человек такой, какой он есть. Я сказал Че, показав кругом: «Здесь ты у себя». Это правда, я бы отдал ему свое хозяйство. Трудно объяснить, но когда узнал о его смерти в Боливии, я плакал. Единственный раз в жизни.
Че понимает, насколько этот человек самобытен, его честность абсолютна, душа чиста. Он узнает историю пионера. Ипполито, «Поло», пришел сюда на лодке один. Он поднялся по Муле как можно выше, затем прошел пешком до этого
Он показывает Че на скалу, которая нависает над Мулой.
— Она плоская как стол. Я назвал ее Меса, — объясняет он.
Через сорок лет, в апреле 1994 года, Меса тут как тут перед нами, кусок скалы, отмеченный историей. Но от домика остался только скелет, давно уже Поло здесь не живет. Тот, босоногий, кому Че присвоил сразу звание капитана, обитает теперь с женой, детьми, внуками и множеством животных в Мансанильо. Патриарх племени, который живет воспоминаниями и создает культ Че. Он создал что-то вроде туристического агентства и каждый год водит человек пятьдесят с рюкзаками в Сьерру, по тропинкам, где проходил команданте.
— Мне хочется, чтобы нас было восемьдесят два, как тех, что были на Грамме, — говорит мне Поло. — Я уверен, так и будет.
Я тоже последовал по дороге храбрых с Поло, слушал, что он рассказывал мне об этих днях июля 1957 года, когда колонна повстанцев прибыла сюда. Че, постоянно озабоченный добыванием продовольствия, радуется двум клубневым сокровищам, в изобилии растущим на Месе: маланге и ньяму. Малангу разных видов — сладкую, желтую или белую, немного приплюснутую, отыскивают по длинным зеленым и густым листьям. Она растет в Сьерре почти везде, ее так много, что журналисты будут говорить о революции маланги в связи с эпопеей барбудос. Поло уточняет некоторые детали с Че.
— У тех, кто ел только ньям или малангу, были трудности с пищеварением, а мы, геваристы, ели мясо и ходили нормально.
Иньямс, или ямс, очень распространен в Африке, настоящий подземный колосс, превышающий два и даже три килограмма. Он разваривается, из него готовят суп или пюре либо режут на кусочки. Поло, как утверждает Че, не имеет себе равных по распознаванию стеблей индиго, которые указывают на присутствие ямса. Туземка Хуана готовит его с солью и чесноком. Для Эрнесто она держит в запасе томатный соус и украшает еду жареными бананами, нарезанными тонкими кружочками.
Удобное местоположение в сердце гор и укрытие, которое оно дает повстанцам, убеждает Че сделать Месу одной из баз герильи. В последующие месяцы он множество раз будет возвращаться сюда. Поло показывает грот, где Хуана прятала книги команданте, когда он покидал свое логово:
— Их было штук пятнадцать, по большей части тяжелые. Так как мы не умели читать, то не знали, о чем они, но некоторые из них были марксистские.
В адрес Месы Че добавляет в своей манере:
— Поскольку она висит вниз головой, у нее должны быть ноги.
Так пик Ла-Ботелла, хребет Ла-Бруйя (Сорсьера), холм Кас-Лечес, холм Корадо становятся четырьмя ногами Месы.
Че попытается обучать босоногого капитана читать и писать, как он это проделывает с другими товарищами, но скоро поймет, что перед ним человек
Мало-помалу он будет приобретать все большее влияние среди революционеров, играть роль связного между фиделистами и геваристами. Это происходит не само по себе. Он вспоминает, как после воссоединения с основной частью отряда:
— Фидель и Че пытались поставить мне ловушку, каждый рассказал историю, потом спрашивали меня по очереди, что мне сказал другой. Я ни разу не попался и все повторял: «Он мне ничего не говорил!»
Так Поло стал живым связующим звеном между Че и Фиделем, которые с этого дня ему полностью доверяли.
Когда люди немного поправились, Че уговаривает его подняться на вершину Сьерры, следуя как тень за босыми ногами нового друга. Немного дальше приходит очередь Туто Альмейды исполнять опасную роль проводника.
26 июля Че вписывает в свой походный дневник: «Зубодер». У многих герильеро абсцессы и нестерпимая зубная боль, которые заставляют их очень страдать, и он превращается в дантиста. Его первая жертва — Исра-эль Пардо, подручные средства — клещи. Не имея анестезии, он использует то, что называют «психологическим обезболиванием»: несмолкаемый залп непечатных выражений в лицо пациенту, пока того оперируют. Следующий — Жоэль Иглесиас. Этому не помочь: «Нужна была граната, чтобы взорвать его коренной зуб. Я не смог его вырвать и оставил с ним». В благодарность Жоэль заменяет лекарства, которых теперь нет у Че, чтобы лечить астму, сушеными стеблями душистого горошка, растения в форме рожка: средство, которое крестьяне используют, когда кого-либо из них схватывает этот вызывающий страх кашель.
Колонна продолжает идти дальше. Обращенные речами Че, откровенные враги превратятся в верных союзников. В десяти переходах от Уверо присоединяются партизаны из Байамо и крестьяне, в общей сложности их уже тридцать. Здесь также два старых военных — Жильберто Каноте и Николас, приведенные проводником Аристидесом Геррой, который станет очень важным герильеро и запомнится как король продовольствия, не имеющий себе равных в добывании еды для отряда. Чудом исцеленный Альмейда снова начинает ходить, но ему еще не хватает сил, чтобы осуществлять командование, и Че продолжает командовать отрядом.
Узнав о присутствии врага в Мар-Верде, который они предполагали пройти, чтобы добраться до Невады, он решает срезать путь по крутым тропкам Туркино. Как только возобновляется быстрый темп — тревожная новость, сообщенная по радио: Рауль Кастро серьезно ранен во время боя в зоне Эстрада-Пальмы. Настроение колонны падает. Че успокаивает людей, обращая внимание, что сведения получены от врага, и им только относительно можно верить. Он прав: новость оказывается провокацией. На ночь останавливаются у испанского баска, беженца времен 1936 года, по прозвищу Бискаино, потому что он из Бискайи, одной из семи провинций, составляющих Эйскади. Он приютил людей и накормил маисовыми лепешками, фруктами и гигантским омлетом. С рассвета колонна возобновляет марш к вершинам. «Мы продвигаемся, как говорится, наугад, — пишет Че. — Моральный дух людей низок: они без оружия или почти что без, нет контакта с руководителями революции, опыта, окруженные врагом, количество которого в воображении крестьян увеличивается до того, что они видят его повсюду».