Че Гевара

Кормье Жан

Затем кубинцы улетают в Индию. 1 июля герильеро в берете со звездой принимает Джавахарлал Неру в белой пилотке.

— Неру не выносил кондиционированного воздуха, — вспоминает Омар. — Так мы увидели индийцев, которые создавали ветер при помощи пальмовых веток. Маленькая игра, она, правда, не нравилась Че, который интересовался особенно железными дорогами и созданной системой ирригации в стране. Очень внимательный, пока команданте говорил о борьбе за освобождение народов, Неру сделал скучное лицо, когда в конце обеда его спросили, не согласится ли он продать Кубе оружие. Че повторил свою фразу, убедившись, что его собеседник засыпает,

и понял, что настаивать бесполезно.

Мы посетили Тадж-Махал и услышали прекрасную историю любви, имевшую там место, прежде чем отправиться в Калькутту, где ужасная нищета. Че удивлен фактом, что я более часа провел в банке: около окошка стояла корова, и поскольку она не уходила сама, все было блокировано!

Омар вспоминает комментарии Че об Индии:

Повсюду прогресс. Я его увидел в только что отрытых колодцах с зацементированными краями «для коллективного пользования». И еще другие новшества: техники аграрной реформы убеждают крестьянина заменить его обычное топливо, коровий навоз, на электричество. Маленькое изменение с большим эффектом, которое позволяет освободить большое количество экскрементов, чтобы сделать из него удобрение. С большим усердием женщины и дети собирают испражнения животных и складывают в пирамиды в несколько метров высотой.

Благодаря усилиям их правительства, крестьяне впредь смогут выращивать многое на своих полях. Понятно, что корова — святое животное; она работает в поле, дает молоко, ее навоз служит натуральным топливом, не существующим здесь в другом виде, а сегодня служит питанием земли, которая сама служит для питания людей. Понимаю религиозные принципы, запрещающие убивать такое животное, ведь единственный способ сохранить их жизнь — считать их святыми. Поголовье составляет сто восемьдесят миллионов голов, в два раза больше, чем в Соединенных Штатах.

И индийские правители оказались в безвыходном положении ужасного выбора, заставить религиозный и покорный своим заветам народ прекратить почитать святое животное».

После короткой остановки в Бирме 15 июля кубинская делегация принята в Японии, таком же острове, как и Куба. Че зачарован умением его обитателей перерабатывать сырье из других стран. Почему бы не сделать и на Кубе так же?

— Че, — вспоминает Омар, — был под впечатлением от выработки стали, которая снабжает тяжелую промышленность. Мечтал внедрить это умение на Кубе. Он говорил: «Как и у них, у нас нет, так сказать, ничего — ни нефти, ни стали, ни угля. Они имеют рис, мы — сахарный тростник. Они берут от риса больше, чем мы от нашего сахарного тростника. Нужно будет применить наш мозг, чтобы идти вперед. Как сумели это сделать японцы, получив на свою голову бомбу в Хиросиме».

Назначенный министром торговли, он представлен президентам самых крупных фирм «Тойота» и «Сони». Когда он выражает желание сделать фото — он никогда не расстается со своим фотоаппаратом, — чемпионы фотографии почтительно это ему запрещают. Так же как ему запрещают исполнить самое для него дорогое желание — посетить Хиросиму. Ему предлагают гейшу, он отказывается. Упорствует. В конечном итоге обходится без разрешения. Ночной спальный поезд везет его с Омаром на берег Тихого океана в город, который потерял во время взрыва семьдесят пять тысяч жителей. Он посещает госпитали, близко интересуется кожными повреждениями раненых. Все же он преодолеет свое сомнение в момент отъезда: «Япония могла бы предоставить всю гамму своего промышленного богатства, так нам

необходимого в эти моменты развития…»

Индонезия для него откровение. Сходство исторических и социальных траекторий архипелага и Кубы на самом деле удивительно. Здесь группа бородатых молодых людей в форме оливково-зеленого цвета получила независимость. Президент — доктор Сукарно, которому только сорок лет. Основная продукция Индонезии: сахарный тростник, чай, кофе, пальмовое масло, какао, каучук, олово. Что заставляет Сукарно сказать:

— Я не знаю, можно ли будет установить коммерческий обмен между нами ввиду того, что две страны производят одно и то же — сахар, кофе или табак.

И Че принимается мечтать:

— Скоро два наших народа подадут друг другу руки, так как мы победим наши проблемы внутреннего равновесия каждый со своей стороны планеты.

Из Индонезии кубинцы отправляются в Югославию, приземлившись 12 августа в Белграде. «Возможно, самая интересная из всех посещенных стран по развитию своей промышленности, исходя из плохих условий, по передовым позициям ее техники и по ее комплексным и интересным социальным отношениям», — определяет Че, который дает Югославии следующее определение: «Нечто, окруженное семью странами с шестью республиками, пятью национальностями, четырьмя языками, тремя религиями, двумя типами письменности и представляющими одну нацию».

И далее: «Легко понять, что имеешь дело прежде всего с семью пограничными нациями. Федеративная Республика Югославия состоит из шести объединенных республик с единым центральным правительством, руководимым маршалом Тито. Эти шесть республик принадлежат пяти различным национальностям. Хотя различные исторические изменения создали эти национальности, они не точно соответствуют существующим сегодня геополитическим границам, и, естественно, большая задача по национальной унификации уменьшила антагонизм и выделила сходство. На территории используются четыре славянских языка, которые похожи, но не идентичны. Сосуществуют католическая, православная и мусульманская религии. Пишут на латинском алфавите, а также на кириллице, похожей на русский. Весь этот сложный механизм собирается в правительстве, о котором я уже говорил».

Анализ Че дает понять, как это, увы, подтвердится, что эта головоломка, какой является Югославия, держится только на личности одного человека, Иосифа Броз Тито. Маршал поражает Че. Прежде всего пройденным путем, который будоражит воображение духовного сына Боливера. Родившийся хорватом, он организовал борьбу против немецкой оккупации, в 1945 году стал руководителем правительства, порвал со Сталиным в 1948 году, выдвинувшись как лидер неприсоединившихся стран. Че не скрывал от своих компаньонов, что он спешит встретиться с этим человеком, который пытается построить самоуправляемый социализм. Омар вспоминает о встрече:

— Выше Че, ниже Фиделя, роста Насера, маршал принял нас очень запросто на острове Бриони на Адриатике. Рай для мужчин. Руководители партии имели здесь в своем распоряжении женщин — одна краше другой, всех типов и оттенков. Во время обеда, который был дан в честь нашей делегации, Че поспешил затеять разговор: «Мы, кубинцы, одни. Американцы организуют контрреволюции. Чтобы противостоять, мы нуждаемся в оружии». Призыв, который вызывает уклончивый ответ маршала: «Я не могу вам помочь. У меня только-только, чтобы позаботиться о своих собственных нуждах. Это, к несчастью, невозможно. Поверьте, я очень сожалею».