Чеченская рулетка
Шрифт:
Бухгалтер откинулся на палубу и заскрежетал зубами. Отрубленные головы были не чем иным, как элементарной ловушкой для идиотов. И они попались в эту ловушку, как дети. Стрелявший явно стремился обескровить боевиков и максимально обезопасить себя в будущем. И ему это почти удалось. Снайпер успел выстрелить только один раз и был убит. Ваха тоже был убит. Выжить по счастливой случайности удалось только Бухгалтеру, но его ранило четырьмя пулями.
– Убейте его! – в бешенстве заорал Бухгалтер. – Не дайте ему уйти!..
Глава 22
Убить
Но это уже не так важно – путь отхода был расчищен. Костя скатился по трапу к трубе «Рассвета» да там и растворился, как незримый дух. О том, что в трубу выходят отверстия вентиляционных шахт, боевики не знали и, куда делся Костя, так и не поняли.
Спустившись в машину, Кудинов проскользнул в угол за цистерну технической воды и дрожащими руками поднял плиту.
– Подъем, Серафима!
Испуганная Серафима увидела прямо перед собой испачканную кровью руку Кости и невольно вздрогнула.
– Вы ранены?
– Не знаю. Вроде нет. Сейчас разберемся.
Первым делом он забрал у Серафимы сумку и глотнул из бутылки.
– Вы весь в крови, – тихо сказала Серафима.
– Знаю, – пожал плечами Костя. – Думал положить их всех, ни хрена! Натасканные, суки! Не хотел бы я встретиться с ними где-нибудь в горах…
– И что теперь? – тихо спросила Серафима.
– Прорвемся, – вздохнул Костя. – Ведь мы не в горах, а на пароходе, верно? Но чувствую, извертеться придется на пупе… В общем, так, Серафима. Дела хреновые, даже хреновее, чем я думаю. Что же мне с тобой делать?
Серафима явно забеспокоилась, но промолчала.
– Как ты смотришь на то, чтобы где-нибудь пересидеть, например, в ахтерпике?..
– Нет-нет! Я с вами! – испуганно вскрикнула Серафима.
– Что? Со мной? – посмотрел на нее Костя. – Меня, может, грохнут через десять минут!
– Значит, и меня… – упрямо проговорила Серафима, не глядя на Костю. – Но одна я не останусь. И сумку кому-то нужно таскать, правильно?
– Неправильно, – сказал Костя. – Но уговаривать я тебя не собираюсь. Времени нет. Я тебя предупредил…
Еще раз приложившись к бутылке, он завинтил пробку и посмотрел на часы.
– Шлепаем мы, Серафима, в Турцию. Курс – зюйд-зюйд-вест. Ты в Анталии давно была?
– Вообще не была.
– Правильно. Не хрен нам там делать… Ты не передумала насчет ахтерпика?
– Нет.
– Может, оно и к лучшему. Тогда сиди тут и из-за цистерны не высовывайся. Начнется стрельба, заползешь под нее.
Закончив с Серафимой, Костя проверил свое оружие и боеприпасы. В наличии по-прежнему был один «калашников»
– Негусто. Ну да ладно. Попробую уложить этих двоих в ЦПУ.
– ЦПУ – это та застекленная кабина?
– Да, – кивнул Костя.
– А откуда вы тут все знаете? Я имею в виду… ведь этот пароход не военный, правильно?
– Правильно. Не военный. Но это старый типовой проект. Их на Черном море было штук двадцать или даже больше. Тренировались.
– Так, значит, когда станет известно о захвате, сюда еще пришлют подводных диверсантов, таких, как вы, да?
– Уже не пришлют, – сказал Костя.
– А почему?
– Потому!.. Все, прячься и не высовывайся.
Скользнув к главному двигателю высотой с трехэтажный дом, Костя поднялся по трапу на площадку обслуживания и осторожно двинулся вокруг. Застекленный центральный пульт управления (или ЦПУ) находился ниже площадки и должен был быть отсюда прекрасно виден.
Грохот наверху стоял страшный. Кроме того, было нестерпимо жарко, и Костя очень быстро вспотел. Осторожно продвигаясь вдоль пышущего жаром выхлопного коллектора, он то и дело замирал и подолгу осматривался по сторонам. Надеяться в этом аду можно было только на зрение, поскольку другие органы чувств работать в таких условиях отказывались.
Через две или три минуты Костя наконец приблизился к точке, из которой должен был открыться вид на ЦПУ. И тут его постигло жестокое разочарование. Боевики позаботились о маскировке: свет в ЦПУ был потушен.
Сквозь толстые стекла передней стенки просматривались ряды разноцветных лампочек, какие-то табло и циферблаты. Но ни количество людей в ЦПУ, ни их местонахождение определить было невозможно. Ситуация изменилась с точностью до наоборот. Теперь Костя, находившийся на главном двигателе, был у боевиков как на ладони.
Кудинов не ожидал такой быстрой реакции на свою последнюю вылазку и невольно призадумался. Тактика, которую он интуитивно избрал с самого начала, заключалась в лишении боевиков свободы маневра и их последующем постепенном уничтожении. Захват ЦПУ позволил бы окончательно деморализовать бандитов и поставить их в абсолютно непривычные условия.
В общем, Костя впервые столкнулся с тем, что он не мог навязать противнику свою волю и должен был отступить. Это, конечно, пока нельзя было назвать катастрофой. Победы можно добиться и другими способами, затратив, правда, намного больше времени.
Но отступать Костя не любил, тем более что в последний раз он прилично приложился к бутылке. Пароход двигался в Турцию, и боевики все еще оставались на нем хозяевами положения. Костю это не устраивало, и он собирался одним кавалерийским наскоком переломить ситуацию в свою пользу.