Чего боятся ангелы

Харрис К. С.

Преподобный Финли направился к дверям часовни.

– Мы, конечно же, никогда не говорили с ней на эту тему, но я думаю, что да, был. Рэйчел кого-то любила, хотя я не сказал бы, что она боялась этого человека. Она выглядела как женщина, счастливая в любви. – Печальная, почти тоскливая улыбка коснулась губ старика. – Вы думаете, что я слишком стар, чтобы понять это, но ведь мы все когда-то были молоды.

Себастьян шел по холодным улицам Ламбета под порывами ветра к берегу Темзы, где нанял лодочку,

чтобы переплыть через реку прямо к Тауэр-хилл. Оттуда до приемной Пола Гибсона было рукой подать.

Его друг сидел в скрипучем кожаном кресле у огня в гостиной, закутавшись в поношенный плед и глядя на пылающие угли.

– Нога болит, да? – сказал Себастьян, устраиваясь напротив.

– Да, ноет немного, – поднял взгляд Гибсон.

В глазах его играло нечестивое опиумное пламя. Многие раненые привозили с войны эту пагубную привычку. Ирландец обычно контролировал свое пристрастие к опиуму, но порой воспоминания о войне становились невыносимы, а остатки шрапнели, засевшей в ноге, начинали выходить, вызывая кровотечение, и тогда он на несколько дней погружался в наркотический туман. – Но ты не бойся, вскрытие я закончил.

– И?

Гибсон покачал головой.

– Боюсь, больше ничего. Если бы ее сразу ко мне принесли, то я мог бы найти какую-нибудь улику. Но сейчас…

Себастьян кивнул, скрывая разочарование. Он знал, что рискует.

– Сможешь связаться с Джеком-Прыгуном для меня?

– С Кокрейном-то? – Гибсон издал короткий смешок. – Еще один труп украсть хочешь, да?

Себастьян ухмыльнулся и покачал головой.

– Нет, на сей раз хочу получить кое-какую информацию. Может, эти расхитители могил слышали о ком-то, кто испытывает особый интерес к женским трупам.

Пол Гибсон задумчиво кивнул.

– Хочешь вычислить его с этой стороны?

– Стоит попытаться, – сказал Себастьян, вставая. Он на мгновение сжал плечо друга, прежде чем направиться к двери. – Зайду через пару дней. Проведаю тебя.

И уже взялся за дверную ручку, когда Гибсон остановил его.

– Знаешь, мое обследование все-таки прояснило один момент. Может, это важно для твоего расследования, а может, нет.

Себастьян резко обернулся.

– Что это?

– Рэйчел Йорк находилась, как говорят дамы, в интересном положении.

У Себастьяна внезапно свело желудок. Он вспомнил рассказ преподобного Финли о том, как девушка каждый понедельник приходила в приют посидеть с младенцами, пела им песни, спасая от недостатка любви. Знала ли она о ребенке? А если знала, то о чем думала в последние мгновения жизни, когда кинжал убийцы полосовал ей горло, снова и снова?

– И каков был срок? – странно хриплым голосом спросил Себастьян.

– Почти три месяца, сказал бы я. Достаточно, чтобы она поняла, что беременна.

ГЛАВА 36

Себастьян сидел с кружкой эля в общем зале «Розы и короны», когда с улицы влетел Том, впуская за

собой ледяной ветер с привкусом угольной копоти.

– Я ее нашел, – крикнул он высоким, звенящим от возбуждения голосом. – Нашел я вашу Мэри Грант! И наверняка краденое у своей бывшей хозяйки она хорошо продала, потому как живет дай боже каждому – на Блумсбери, не больше и не меньше!

Бывшая горничная Рэйчел Йорк снимала комнаты в доме, выходившем на респектабельную улицу к югу от Рассел-сквер. Когда Себастьян добрался туда, небо приобрело белесый оттенок, что предвещало снегопад еще до наступления ночи.

С еле сдерживаемой надеждой и странным предчувствием в душе, Себастьян поднялся по опрятной лесенке на второй этаж. Дверь находилась слева, как и сказал Том. Но когда Себастьян сильно постучал по свеже-покрашенному дереву, створка чуть приоткрылась под его рукой.

– Мисс Грант? – позвал он.

Его голос гулко звучал в тишине. Он толкнул дверь и оказался в гостиной, увешанной зеркалами в золоченых рамах, с мебелью вишневого дерева, заставленной дорогими безделушками, некогда принадлежавшими Рэйчел Йорк. Все было перевернуто вверх дном.

Зеркала и картины были сорваны со стен и разбиты, кресла со вспоротой обивкой перевернуты. Из столов вырваны ящики, их содержимое разбросано по полу во время лихорадочных поисков.

Себастьян затворил за собой дверь. Щелчок прозвучал неестественно громко в шуме раннего дня. Он прошел в другую комнату. Непонятно, что искал вор и получил ли он то, за чем явился. В спальне ему показалось, что он нашел хотя бы часть ответа на этот вопрос, поскольку погром коснулся только половины комнаты, прочее осталось нетронутым.

Себастьян приблизился к комоду, стоявшему в дальнем конце комнаты. Кружевное женское белье вываливалось из разломанного верхнего ящика, четыре нижних остались нетронутыми. Логично было начать поиски именно отсюда, женщины всегда прячут важные вещи в белье. Вор, вломившийся в комнаты Мэри Грант, явно новичок в таких делах.

Себастьян сел на корточки рядом с разбитым ящиком. Внимание его привлек уголок листочка голубой бумаги, который либо упал на пол, либо отлетел в сторону и скрылся под упавшим ящиком. Вытащив бумагу, Себастьян увидел, что это голубой конверт, на котором кто-то четким мужским почерком вывел: «Лорд Фредерик Фэйрчайлд».

Один из самых выдающихся, знаменитых вигов в Палате лордов. Воспитанный, остроумный и, в отличие от большинства прихвостней принца Уэльского, очень воздержанный. Когда было объявлено, что через несколько дней принц станет регентом, все решили, что именно Фэйрчайлд будет помогать в формировании нового правительства вигов.

Себастьян задумчиво смотрел на Голубой конверт. Несомненно, именно лорд Фэйрчайлд был тем самым «ф» из записной книжки Рэйчел Йорк. Неужели Фредерик – отец ее нерожденного ребенка? И возможно, ее убийца?