Чего боятся женщины
Шрифт:
— Еще хочешь? — предложил Рик, протягивая ей кусочек пиццы.
— С удовольствием, — кивнула Келли.
Анна усердно жевала, судя по коркам на тарелке — уже третий кусок. Беспокойство понемногу улеглось. Ничего плохого не случится. К тому же Кевин вряд ли захочет видеть девочку.
Рик вернулся, Рик рядом. В его присутствии все страхи казались беспочвенными. Даже мысли о Лестере Крейне отступали. У нее нет никаких доказательств. Если бы кто-нибудь хотел всерьез напугать ее, он не стал бы подбрасывать записку. Слишком мелко.
Кто бы это ни был,
Не стоит об этом думать. Не сейчас.
В четверг Рик работал допоздна. Келли с дочерью красила яйца. В пятницу Анна пошла в гости к Крейтонам, а Рик повел Келли в ресторан.
Суббота выдалась теплой и солнечной. Весна в этом году пришла рано. Рик захватил булочки с беконом, и они отправились на пикник. Милях в десяти от города была гора: довольно пологий подъем, а потом — головокружительная панорама. Анна с Генри побежали вперед, Келли и Рик не спешили их догнать. Они медленно шли в гору — рука об руку — и молчали. Молчание многое значит. Все только и говорят, что о словесном общении. Говорят, говорят… Но слова лишь скрывают пустоту. Слова создают видимость, молчание же выражает суть.
На самой вершине горы стоял «Саммит-хаус». Раньше это был дорогой отель, потом из него сделали музей. Посетители могли зайти внутрь, подняться на балкон и любоваться окрестностями с высоты птичьего полета. Игрушечный городок, лоскутное одеяло полей, сверкающая лента реки.
Келли облокотилась на железные перила, щурясь от яркого солнца. Где-то внизу окликали друг друга Анна и Генри. Сзади неслышно подошел Рик и бережно обнял ее. Несколько минут они стояли неподвижно.
— Ты решила? — прошептал он. — Выйдешь за меня?
Мир немного поблек.
— Мне еще надо подумать, — ответила Келли.
Вечером, когда Генри ушел домой, все остальные уселись смотреть телевизор. Анна жевала сладости, пока мать не остановила ее.
— Ну почему? — возмутилась девочка. — Вот он еще больше съел, — показала она на Рика.
— Если бы его мама это увидела, она бы ему то же самое сказала.
Анна уже поднялась наверх, когда Рик собрался уходить.
— Помочь? — предложил он, указывая на многочисленные корзинки.
— Нет, спасибо, мне не привыкать.
Келли проводила его до дороги и вернулась за яйцами. Ей действительно было не привыкать прятать вкусности. Анна участвовала в пасхальных забавах с четырех лет. Сейчас ей десять, а значит, этот год станет последним.
Как же быстро летит время, ведь, кажется, только что Анна была очаровательной трехлетней малышкой! С каждым годом отношения между матерью и дочерью становились все напряженнее. Как они сложатся дальше?
В течение следующего получаса Келли раскладывала корзинки по всем уголкам сада. Особенно удачно ей удалось пристроить последний приз: маленькая корзинка примостилась в водосточной трубе.
Она уже собиралась идти домой, как со стороны дома Крейтонов донесся подозрительный шум. Она немного постояла, прислушиваясь. Тихо… Наверное, померещилось. Не стоит так волноваться.
Она вошла в дом. Дверь
Мужчина подождал немного, потом осторожно перешел через улицу и ступил в сад.
Найти ее было просто. Лора думает, что спряталась; на самом деле никто ее не раскусил, потому что не пытался. А вот он попытался. Диана тоже думала, что находится в безопасности. Думала, ее невозможно найти. Но ведь люди болтливые. Да, сказал ее консьерж, скорее всего мисс Мейси уехала на остров Блю-Пик. Так и оказалось.
От земли пахло прелыми листьями — совсем как тогда.
«Картье». Справедливо лишь время.
Он шел по сырой земле, стараясь понять, куда она могла припрятать корзинку. Ведь видно было в бинокль: она вышла сюда с одной-единственной маленькой корзинкой, а вернулась уже без нее.
Вот! Надо же, придумала: запихнула в водосточную трубу!
Он вынул из корзинки шоколадное яйцо, развернул его и положил в рот. Шоколад таял на языке приторной сладостью. Взамен положил в корзину пластмассовое яйцо, Такие яйца разбираются на две половинки, а внутри — сюрприз. Лора умная, Лора сразу поймет.
Пристроив корзинку на место, он тихо направился к шоссе. Надо хорошенько выспаться. И проследить, чтобы Анна обязательно нашла корзинку.
Воскресенье, 16апреля.
— Анна так выросла!.. Сколько же ей?
— Десять, — рассеянно ответила Келли.
Анна и еще два десятка соседских ребятишек с гиканьем носились по саду, выискивая шоколадные яйца.
— Совсем взрослая. В этом году последний раз на Пасху веселится.
— Вроде того.
Наоми Штайнметц качнула головой, стряхивая со лба короткие седеющие пряди.
Преподавательница латыни, вышедшая на пенсию, смотрела на мир из-за круглых выпуклых стекол очков, Келли она напоминала огромное, но совсем не страшное насекомое.
Время застыло в хрустальном весеннем воздухе. На голубом небе неподвижно висели белоснежные облака. Повсюду носились радостные дети. С каждым годом их становилось все больше и больше. Родители умиленно щурились и понимающе улыбались. Некоторые даже вздыхали. Как же — сами когда-то были маленькими и точно так же носились, заглядывая под каждый куст.
— Мама! Гляди, что я нашла! — Вынырнувшая откуда-то Анна сунула в руки матери плетеную корзинку с яйцами и снова исчезла.
— Ну и девчонка! — рассмеялась Наоми.
— Да… — улыбнулась Келли.
В такие дни ей начинало казаться, что все в порядке. Все хорошо… А Анна перерастет свои капризы — с кем не бывает?
Наоми отошла поискать мужа. Келли поставила добычу дочери на землю и посмотрела на часы. Половина двенадцатого. Рик опаздывает.
Близнецы Хеннингов заметили довольно большую корзинку. Малышам было всего по два года. Один посмотрел на корзинку, сделал шаг вперед, затем передумал и потопал в сторону. Второй побежал было к корзинке, но споткнулся, упал, с интересом сгреб в кулачок влажную землю и принялся упоенно набивать рот черноземом.